— Я поведу, — ответил он, и в его словах не оставалось места для возражений.

Под сотнями ошарашенных взглядов я, как во сне, вложила свою руку в его. Его пальцы оказались теплыми и сильными. Он повел меня в центр зала, и толпа расступалась перед нами, как море перед Моисеем. Оркестр призраков, кажется, заиграл с новым вдохновением.

Он положил одну руку мне на талию, другой сжал мою ладонь. Я почувствовала легкий разряд тока. Я была так близко к нему, что могла чувствовать тепло его тела и тонкий, едва уловимый аромат озона и чего-то еще, чего-то дикого и древнего. И мы закружились в танце.

Я действительно не умела танцевать. Но, как дракон и обещал, он вел. Уверенно, властно, безупречно. Мне оставалось только следовать за ним, стараясь не наступать ему на ноги и не упасть в обморок. Я смотрела куда-то ему в плечо, боясь поднять глаза.

— Посмотри на меня, — раздался его тихий голос прямо над моим ухом.

Я с неохотой подняла взгляд. И утонула в расплавленном золоте его глаз.

— Ты не бездарность, — произнес он так же тихо, чтобы слышала только я. — Бездарности скучны. А ты — нет. Ты — оружие, которое еще не научилось стрелять. Хаотичное, опасное, непредсказуемое. Но с огромным потенциалом. И я не позволю всяким напыщенным идиотам вроде фон Хесса ломать мое оружие раньше времени.

Его слова были странной смесью оскорбления и комплимента. Он назвал меня оружием. Своим оружием. И это, как ни странно, было самым ободряющим, что я слышала за все время пребывания в этом мире.

— Спасибо, — прошептала я.

— Это не доброта, — тут же отрезал он. — Это инвестиция. Я вкладываю в тебя свое время. И я намерен получить результат.

Мы кружились в вальсе, и весь мир перестал для меня существовать. Была только музыка, его рука на моей талии и его глаза, в которых я видела свое отражение. Я больше не была Лизой-попаданкой. Я была его ученицей. Его протеже. Его… чем-то.

Когда музыка закончилась, он остановился. Секунду он все еще держал меня, и эта секунда была наполнена таким электричеством, что я почти слышала треск. Наконец он отпустил меня, вежливо кивнул, развернулся и не оглядываясь пошел обратно к своему трону, оставив меня одну в центре зала.

Я стояла как оглушенная. Весь зал смотрел на меня. Но теперь это были не взгляды презрения или страха. Это были взгляды шока, зависти и благоговения. Я только что танцевала с ректором. И выжила.

Я медленно пошла обратно к своим друзьям, которые смотрели на меня с такими лицами, будто я только что вернулась с Луны.

Бал Двух Солнц еще не закончился. Но для меня он уже изменил все.

Я вернулась к своим друзьям, двигаясь как в тумане. Зал все еще гудел, музыка все еще играла, но для меня все звуки доносились как из-под воды. Я подошла к нашему столику, взяла свой бокал с эльфийским игристым и осушила его одним залпом. Цветы во рту больше не расцветали. На вкус это было просто как кислое вино.

Элара и Лео смотрели на меня с одинаковым выражением благоговейного ужаса.

— Ты… ты танцевала… с ним, — выдохнула Элара, будто говорила о чем-то сверхъестественном.

— Я видела, — кивнула я. — Я была там.

— Согласно моим расчетам, вероятность такого события составляла ноль целых ноль-ноль-ноль один процент, — сообщил Лео, поправляя очки. — И то с учетом возможности магического вмешательства из другого измерения. Мне придется пересмотреть свои модели прогнозирования.

Я села на стул, чувствуя, как у меня дрожат колени. Внимание всего зала было приковано ко мне. Если раньше я была просто «аномалией», то теперь я стала «аномалией, которая танцевала с ректором». Мой социальный статус совершил головокружительный прыжок из категории «изгой» в категорию «непонятно кто, но лучше не трогать». Девушки, которые раньше меня игнорировали, теперь бросали на меня завистливые взгляды. Парни, считавшие меня странной, теперь смотрели с опасливым интересом.

Лорд фон Хесс и его сын исчезли. Испарились, будто их и не было. Бал для них был окончен. И я понимала, что только что нажила себе врага. Не просто школьного задиру, а одного из самых влиятельных людей в королевстве. Но в то же время я чувствовала странное злорадное удовлетворение.

Остаток вечера прошел как в бреду. Ко мне даже осмелились подойти несколько студентов и завести светскую беседу. Разговор был неловким. Они не знали, о чем со мной говорить, а я не знала, что им отвечать.

— Э-э-э… говорят, вы находитесь под личным покровительством ректора? — спросил один храбрый старшекурсник.

— Говорят, кур доят, — ответила я, потому что ничего умнее в голову не пришло. На этом наш разговор закончился.

Когда бал наконец-то завершился и мы шли обратно в нашу комнату, я чувствовала себя выжатой как лимон.

— Ты теперь самая обсуждаемая персона в академии, — сказала Элара, когда мы остались одни. — Ты понимаешь, что это значит?

— Что теперь мне будет еще сложнее прятаться за пальмами? — предположила я.

— Это значит, что теперь тебе нельзя ошибаться. Ни разу. Все будут следить за каждым твоим шагом.

Она была права. Танец с драконом имел свою цену. Я больше не была невидимкой. Теперь я стояла на сцене под светом софитов и от меня ждали представления.

Глава 29

Следующие дни выдались странными — будто кто-то подменил привычную академию на похожую, но с едва ощутимыми сдвигами.

Коридоры, по которым раньше разносился смех и ехидные замечания, теперь встречали меня настороженным молчанием. Те, кто еще неделю назад бросал колкости, теперь вежливо кивали, глядя в пол, или поспешно сворачивали за ближайший угол.

Изменились не только студенты. Взгляды преподавателей стали внимательнее, осторожнее. На уроках теперь обращались ко мне с подчеркнутым уважением, как к представителю редкого и потенциально ядовитого вида. Даже профессор Флин, который когда-то со священным наслаждением записывал каждый мой провал, теперь проявлял сдержанную заинтересованность.

Когда я на его уроке случайно превратила воду в чаше в желе со вкусом мяты, он не стал делать мне выговор, а лишь задумчиво записал в свой журнал: «Спонтанная трансмутация жидкости в коллоидную массу. Требуется дальнейшее наблюдение». Я чувствовала себя экспонатом