– Тогда едем открыто, – подытожила я, забираясь в карету.

Экипаж, сопровождаемый собаками, устроившими настоящий гвалт, въехал в село. Из домов выглядывали встревоженные люди, не решаясь выйти на улицу. Когда мы уже почти достигли другого края деревни, на дорогу вышел кузнец с кувалдой на плече. Его мощное телосложение можно было рассмотреть и в темноте, казалось, он заслоняет собой всё. Высокий с широкими плечами, мышцы бугрились по телу. Русые волосы, разделённые пробором, спускались на шею. Вид у него был самый грозный.

Василий остановил лошадей, и мы вышли. Перехватив кувалду, словно тростинку, кузнец двинулся нам навстречу. Его намерения сомнений не вызывали.

– Здравствуй, Горан. Али не признал? – Вышел к нему Тихомир, я предпочла остаться на месте.

Мужик замер, недоверчиво глядя на барина:

– Вы ли это, Тихомир Яковлевич? – Спросил он, не веря глазам.

– Ну а кто? Непохож? – Рассмеялся Горский.

– Да может ли это быть? – Кувалда с глухим стуком упала на землю, кузнец подошёл к господину, – мы же вас по лесам сначала искали. Потом приехали странные какие-то, сказали. Нет вас в живых. Хотели дом занять, да не дали мы. Велели, сначала тело покажите да дайте нам похоронить по-людски.

– Жив я, жив, – Тихомир подошёл ближе, обняв Горана, как родного. На лице верзилы заблестели слёзы.

– Эй, – зычно гаркнул кузнец людям, прятавшимся за заборами, – выходите! Барин вернулся!

Заскрипели калитки, послышались восклицания, бабские причитания и оханья. Через минуту наш маг стоял в центре толпы. Все спешили подойти, обнять, убедиться, что это не ошибка.

Я смотрела и думала. А ведь они и правда переживали о Тихомире. Радуются, точно дети, увидевшие пропавшего без вести отца. Многие плакали. Интересно, мои так обо мне переживать будут? Даже какой-то укол ревности почувствовала.

Мы стояли с Василием Андреевичем чуть поодаль, стараясь не мешать.

Через несколько минут Тихомир вырвался из объятий и подошёл к нам. С ним и Горан.

– Нам надо в усадьбу, – сказал он кузнецу.

– Так, я уже Тишку послал, сейчас всё в порядок приведут, бабы снеди передадут на ужин.

– Не надо, – отрицательно качнул головой Горский, – мы ненадолго.

– Да как же так, батюшка? – Растерялся кузнец.

– За мной идёт охота. Только благодаря графине Туманской Александре Николаевне, – указал на меня, – я жив. Она подобрала меня без памяти на улице, выходила, вылечила и укрыла от врагов. Здесь оставаться опасно. Но я обязательно вернусь.

– Вот оно как, – пожевал губами кузнец, а потом поклонился мне до земли, – спасибо, госпожа, что спасли Тихомира Яковлевича. Мы ведь ровно осиротели.

– Горан, ты лучше проводи нас до дому. Нам надо забрать бумаги и сразу же уедем обратно.

– Это можно, – кивнул мужчина и кликнул ещё троих дюжих крестьян, – пущай с нами идут. Ежели что, отстоим.

– В драку не ввязывайтесь, – предупредила я его, – против магов у вас шансов нет. Если увидите кого, тяните время и дайте нам знать. Да хоть кричите.

– Всё сделаем, барыня, – прогудели мужики.

Кто-то подхватил пару факелов, и мы гурьбой двинулись к усадьбе.

Дом стоял открытый, на крыльце суетились слуги.

– Тихомир Яковлевич, отправьте людей в деревню, – тихо сказал Василий Андреевич, – могут попасть под удар.

Горский кивнул и пошёл вперёд, перекинулся парой слов с ошарашенными горничными и управляющим. Те послушно пошли к селу, с любопытством разглядывая нас.

Горан остался у крыльца, троица заняла позиции вокруг дома.

– Идёмте, друзья мои, – поманил за собой Тихомир.

Усадьба Горского была двухэтажным срубом. Настоящий терем. Добротный, с высоким крытым крыльцом.

Мы прошли в широкие сени, из которых двери вели в другие комнаты. Лестница на второй этаж была у противоположной стены. По скрипучим ступенькам поднялись по ней.

Миновали пару дверей и остановились перед третьей.

– Вот и моя святая святых, – улыбнулся Тихомир, поднимая свечу выше. Факелы мы оставили во дворе.

Вошли в комнату, служившую кабинетом и лабораторией. По стенам стояли стеллажи, три массивных стола занимали центр пространства. На них лежали камни, виднелись колбы и реторты, какие-то горшочки и мисочки.

Тихомир выдвинул один из ящиков:

– Так я и думал. Пусто, – обернулся он к нам, – успели порыться здесь.

– Выходит, мы зря ехали? – У меня ёкнуло сердце.

– Разве я сказал, что зря, – широко улыбнулся Горский, – мой дедушка вёл оживлённую переписку, бережно сохраняя каждый листок. Когда стало худо, я рассовал по ящикам его письма, остальное же либо уничтожил, либо спрятал.

– Фух, – выдохнула я, – что же вы так пугаете.

Тихомир подошёл к узкому простенку между стеллажами, сделал пасс рукой, и часть сруба съехала в сторону:

– Вот, – с гордостью продемонстрировал он тайник, – ещё дед мой придумал.

– Поторопитесь, – Жадовский явно нервничал.

– Что с вами, Василий Андреевич.

– Сам не знаю, – пожал он плечами, – неспокойно.

Тихомир вытащил пару толстых больших тетрадей, ещё стопку бумаг, перетянутых бечевой:

– Всё, можем идти.

Со двора донёсся протяжный крик, который оборвался так резко, что у меня невольно душа ушла в пятки.

– Люди Бартоша!

Я развязала тесёмки притороченного к поясу мешочка, вытащила кристаллы. Те, что были бомбами, пометила чернилами. Спутать их было легко. Один протянула Тихомиру. Жадовский подал ему холщовую сумку.

– Сложите бумаги и держитесь позади. Если вам будет угрожать опасность, бросайте бомбу и уходите, Василий вас прикроет, – тихонько отодвинула ставень, пытаясь разглядеть, что творится на улице. Там было темно. Факелы погасли.

– Как же я оставлю вас?

– Не время для бравады, – раздался голос Жадовского. Василий Андреевич весь подобрался и перестал быть похожим на домашнего кота. Перед нами был хищник. В глазах поблёскивали опасные огоньки.

Передала ему артефакт замедления времени.

– Выходим или дождёмся здесь? – Обернулась к мужчинам.

– Ждём, – сухо отрезал Жадовский.

Тихомира мы отправили за стол, велев спрятаться. Я заняла место сразу за дверью, прихватив массивный канделябр. Василий Андреевич просто сел на стул напротив входа.

Огонёк свечи трепетал, тени по углам превращались в мифических чудовищ. Но настоящие монстры сейчас приближались к нам.

Дверь открылась:

– Не советую вам нападать, – в комнату вошёл молодой мужчина, светловолосый, с холёными усиками.

За ним ещё два неприятных субъекта с наглыми ухмылками. Меня они пока не заметили.

– Господа, – Жадовский сложил ногу на ногу, – давайте обойдёмся без лишних сцен. Отпустите нас и возвращайтесь к своему патрону.

– Конечно, Василий Андреевич. Отдайте бумаги и идите с миром, – тонкие губы светловолосого раздвинулись, наверное, это означало улыбку. Но выражение холодных глаз не изменилось. Сбоку я отлично видела всех троих, сама оставаясь в тени.

– Право же не стоит пара старых тетрадок конфликта, – наставник поднялся, его стул отъехал в сторону.

– Записи,