Я быстро смыла кровь, терла, пока не исчез последний след, и тогда обнаружила отметины. Участки покрасневшей кожи, маленькие кровоподтеки, крошечные, незначительные… если исчезнут. Если нет, они станут еще одной причиной для Бреннана отречься от меня.

Ужас охватил меня, я прикрылась полотенцем и вышла обратно.

Все трое всё еще были в хижине. Не знаю, о чем они говорили, но замолчали, увидев меня. Элиан смотрел на меня как ослепленный олененок.

Алекс был ближе всех. — Ты, помоги мне.

Быстрый взгляд. Он вскинул брови. — В чем?

Я взяла маленькое зеркальце, висевшее на стене у моей койки. Нам не разрешалось иметь личные вещи в Ордене, и это зеркало было одним из немногих исключений. Подарок от Леона, который так и не сказал мне, где он его украл.

— Медосмотр на следующей неделе будет более тщательным. Мне нужно видеть, где у меня еще остались следы. Ты должен подержать это зеркало перед большим, пока я смотрю.

Алекс распахнул глаза еще шире. Они были бледными, пепельно-зеленого оттенка, который издалека трудно разобрать. — Нет.

— В смысле «нет»? — возмутилась я. Разозлиться было легко, когда приходилось подавлять столько других эмоций.

— Я не пойду туда с тобой.

Я нахмурилась. — Мы можем сделать это здесь, если хочешь.

Алекс снова покачал головой. Внезапно этот парень, казавшийся таким большим, показался мне очень маленьким и смущенным. — Нет.

Я могла бы попросить другого, любого, и он бы согласился; но этот отказ задел меня до глубины души. Мое будущее зависело от этих ран, а он не хотел помочь мне подержать чертово зеркало.

— Почему? — Какая тебе разница, есть ли следы? Узнаешь, когда врач скажет. — Я хочу быть готовой, — возразила я. — Тебе-то что?

— Это глупо и не нужно. — Тут он прав, — заметил Леон, всё еще лениво лежа на койке. — Ты ничего не выиграешь, увидев их раньше врача. Узнаешь в свое время.

Он попытался сгладить ситуацию небрежным взмахом руки. Я перевела взгляд с одного на другого: Леон выглядел просто веселым, но Алекс был рассержен по-настоящему.

Я начала разматывать полотенце. Потолок вдруг стал для Алекса невероятно интересным. Я фыркнула.

— В этом дело? Потому что ты не хочешь видеть меня голой? Это даже не я.

Мы четверо видели друг друга голыми бессчетное количество раз.

— Это твое тело, — возразил он, не отрывая глаз от потолка. — Тебе не стоит раздеваться где попало.

— Это инструмент, — ответила я, удивленная его внезапной стыдливостью.

Все мы, подопечные Бреннана, жили вместе годами, и каждый готовился к своей миссии. Мы пользовались одной ванной, спали в одной хижине друг напротив друга каждую ночь, делили пространство и терпели бесчеловечные методы нашего наставника, который тренировал нас железной рукой.

Нам повторяли до изнеможения, что эти тела принадлежат не нам, а Ордену. Они были оружием на его службе; нас выставляли напоказ и тренировали до тех пор, пока мы все это не приняли.

Алекс, однако, продолжал отказываться смотреть на меня.

— Я помогу, — примирительно предложил Элиан. — Давай. Если там есть отметина, мы можем приготовить что-нибудь, чтобы попытаться стереть её заранее.

Я подумывала продолжить спор с Алексом, но глаза наполнились слезами, хотя это явно не имело к нему никакого отношения.

Я подобрала полотенце и протянула зеркало Элиану.

— Я изучаю новый состав, о котором нам рассказывали на «Гриме», чтобы помочь коже лучше заживать. Если у тебя что-то есть, я могу его приготовить. Время у нас есть.

В тот вечер Элиан помог мне убедиться, что на следующем медосмотре не найдут никаких других сюрпризов. Он не переставал болтать, пока не добрался до затылка, и я сама повернулась, чтобы лучше разглядеть через два зеркала три шва, стягивающих воспаленную плоть.

— Что случилось? — Алия, — ответила я.

Ему потребовалось время, чтобы решиться на следующий вопрос: — Что с ней будет?

Холодок пробежал по спине. Я пожала плечами. — Что бы это ни было, надеюсь, это будет быстро. — Я закрыла глаза. Взяла чистую одежду и начала одеваться.

Элиан вышел из ванной, не чувствуя ни раздражения, ни неловкости, ни стыда.

Мы не видели Алию некоторое время. Когда она появилась, то сделала это без единого слова, без единого взгляда. Я так и не узнала, что они с ней сделали, но была уверена: это было достаточно плохо, чтобы не хотеть этого знать.

Ничего, что оставило бы физический след, ничего, что испортило бы другой актив. В те годы мы усвоили, что самые жестокие формы пыток часто не оставляют следов.

Глава 2

Я не любила встречаться в столовой.

На занятиях нас было меньше, но там могли появиться почти все Вороны одновременно, и это было, по меньшей мере, тревожно. Я провела в Ордене годы, и всё же так и не привыкла к этому морю одинаковых лиц. Можно было увидеть двух одинаковых людей, сидящих за одним столом, хотя дружба между претендентами на один проект возникала редко.

В то утро в этих четырех стенах были еще три Леона, другой Элиан, не мой, несколько Алексов… наверное, пятнадцать Лир.

Нас было больше всего, так как это была самая важная миссия, сопряженная с наибольшими рисками. Вероятность провала была очень высока, и на Воронах не экономили.

Были различия; мелкие детали, помогавшие мне различать соперниц. Алия всегда носила хвост; но делала это намеренно. Ничто в её поведении не было случайным. Она хотела, чтобы мы знали, кто она, чтобы её личность не стиралась, и чтобы мы узнавали её каждый раз, когда она входила в комнату. Опасная привычка для Ордена; но такой уж была Алия.

Во время завтрака Бреннан подошел к нашему столу. Я видела его впервые после инцидента и всё еще чувствовала вкус слез в горле, когда он угрожал отречься от меня. Я выпрямилась.

— Флаконы, — сказал он нам вместо приветствия.

Мы четверо повиновались и выпили на его глазах. Он должен был убедиться, что его подопечные следуют строгому режиму приема ядов, который он прописал; комбинация из трех ядов, ставшая адом поначалу: пурпурный гриб, плющ мертвецов и токсин серебряного паука.

В некоторые дни было труднее. В некоторые дни яд, хоть и в том же количестве, был более концентрированным, или наше тело было более восприимчиво к нему. Суть в том, что