— Я укусила его, — сказала я. — Он мёртв, как дверной гвоздь. Не понимаю, почему тебя это волнует — ведь из-за него тебя чуть не убили и посадили в темницу. Ты же не думал, что всё ещё достоин от него награды, не?

— Тогда, похоже, моё соглашение с Лордом Сэро-старшим закончилось, — сказал Атилас, как бы про себя. — Либо его смерть, либо моя, конечно, положила бы ему конец, но как приятно быть той стороной, которая осталась в живых!

Это должно было звучать торжествующе, но в голосе слышалась та же усталость, что и в голосе Атиласа уже довольно давно. Этот звук задел ту маленькую, колеблющуюся часть меня, которая доверяла Атиласу и даже любила его.

— Ага, ты ведь любишь выживать, не? — сказала я. — Ты оставался с нами, пока не решил, что безопасно вернуться к отцу Зеро, а потом понял, что ошибся. Может, тебе стоило приложить больше усилий, чтобы убить меня, прежде чем возвращаться.

— Я старался… очень старался, — сказал он. — Похоже, что в контракте, который мы заключили между собой, было что-то об этом сказано. В конце концов, мы все не можем быть такими безрассудными и опасно небрежными к своей жизни, как ты, Пэт. У некоторых из нас нет силы лорда фейри, что бы мы ни делали.

— Ты не имеешь права пытаться вызвать у меня жалость к себе, — сказала я. — Ты потерял это право, когда убил моих друзей-людей.

— Не тогда, когда я убил твоих родителей? Боже мой, вот это сюрприз!

— Тебе лучше помолчать, старик, — мягко, как шёлк, сказала Джин Ён.

В глазах Атиласа блеснуло что-то очень похожее на злобное веселье.

— Почему? Ты будешь стоять в стороне и смотреть, как она убивает меня?

Джин Ён сказал ещё тише:

— Нет. Я укушу тебя и буду смотреть, как ты разваливаешься на куски, прежде чем она успеет к тебе прикоснуться. У тебя не будет шанса извратить что-нибудь ещё.

Атилас пожал плечами, и веселье в его глазах стало ещё более заметным.

— Полагаю, извратить — одно из определяющих слов. Мир разваливается на куски, так почему бы мне не сделать это?

— Я не сказала, что могу простить тебя за убийство моих родителей, — возразила я ему. — Но я знаю, что ты был тогда с Лордом Сэро, и…

— Тогда, после и сейчас, — сказал он, ёрзая на стуле. — Разницы нет. Если думаешь спасти меня от порочности…

— Ничего я не собираюсь с тобой делать, кроме как держаться за тебя, пока мы не добудем хоть какую-то информацию, — категорично заявила я. — И убедиться, что ты всё ещё рядом, чтобы добиться справедливости, какую только сможет воздать твой испорченный мир.

— На твоём месте, Пэт, я бы не слишком на это рассчитывал, — сказал он. — Если ты добьёшься успеха во всех своих начинаниях, любой, кто желает мне смерти, кроме тебя самой, уже будет мёртв.

— Да неужели? — сказала я. — Потому что, если всё, что ты планировал, произойдёт на самом деле, Зеро станет следующим королём, и я почти уверена, что он будет желать тебе смерти.

— Но, с другой стороны, политика так запутана, — напомнил мне Атилас. — В конце концов, пропасть между тем, что хочется сделать, и тем, что целесообразно сделать, часто бывает такой огромной!

— Хайион — не единственный эрлинг, — сказал Джин Ён, на этот раз для того, чтобы Атилас тоже понял. — Есть ещё зомби и ревенант, и маленькая девочка, которая обводит

Северного вокруг пальца.

— За так предвзято относится к живым! Кто-то из них может пережить коронацию, но переживут ли они последующие попытки занять трон?

— Я всё ещё жива, — сказала я, не задумываясь о том, как выжить, заняв трон. На самом деле я не думала об этом раньше, и это была ещё одна причина радоваться, что я не в том положении, чтобы быть реальным претендентом на трон. — И я не единственный человеческий ребёнок, которого ты оставил в живых. Есть ещё один — он в Квинсленде, не? Тот, чьё досье ты держал при себе.

Глаза Атиласа блуждали по моему лицу.

— Твоя хватка терьера всё так же крепка! — удивлённо сказал он. — Скорее всего, он участвовал в испытаниях вместе с вами. Сомневаюсь, что он ещё жив.

В смысле, я всё равно не думала, что он ответит на вопрос как следует — и это было нормально. Позже у меня будет время получить ответы. Прямо сейчас я хотела задать только ещё один вопрос.

— Ты мог убить всех с самого начала, — сказала я. — Зачем было играть с такими людьми? Зачем рисковать тем, что кто-то вроде меня выживет — зачем рисковать тем, что Моргана и Ральф покинут свои дома, даже если они мертвы? Ты, должно быть, понимал, что Лорд Сэро будет очень зол из-за этого.

— Человек должен получать удовольствие от своей работы, — сказал Атилас. — И, в конце концов, считаю, что это традиция — предлагать своим игрушкам выгодную сделку. Даже Лорд Сэро-старший не смог бы отказать в этом, если бы знал об этом раньше.

— Значит, вот чем ты занимался, играл? — медленно спросила я.

Я чувствовала шевеление Между вокруг него, но это не было попыткой Атиласа что-то сделать; я ещё больше раскрылась для всех связей, которые можно было увидеть, даже для тех, которых не было в реальном мире. Вокруг каштановых кудрей Атиласа клубились воспоминания, большие и кровавые, приглашая меня ухватиться за них и увидеть от первого лица ответы, которые я отчаянно хотела бы знать.

Не то чтобы они на самом деле крутились у него в голове — они были спрятаны внутри, в безопасности и придавлены так, что никто не мог до них добраться, и особенно, как я подозревала, Атиласу, — но с моим взглядом на мир они были довольно очевидны. Возможно, мне следует сказать, что то, как они взаимодействовали с миром, было видимым. Своего рода волшебная версия химических реакций, которые вы можете вызвать в человеческом мире, просто существуя в нём и взаимодействуя с ним.

Он едва заметно пожал плечами, задыхаясь от нахлынувших воспоминаний.

— В конце концов, человек не может существовать, всегда следуя букве закона. К чему эти вопросы, Пэт? Я должен был подумать, что ты будешь стремиться отомстить — или ты планируешь отложить это до тех пор, пока не найдёшь моего господина?

— Никто не собирается мстить, — сказала я. — Во всяком случае, не сейчас: