— Хорошо, — вздохнула я, хотя втайне была рада, что мне не придется оставлять ее одну. — Но ты должна быть осторожна, и если что-то пойдет не так, держись подальше и помни, что это наша с Беллами борьба. Я никогда не прощу себе, если ты или Ной пострадаете из-за меня.

МакКензи наклонилась к моему уху, лукаво глядя мне в глаза.

— Да, да. Вообще-то, ты бы никогда не попала в такую переделку, если бы я не пригласила тебя на вечеринку в честь Хэллоуина в прошлом году, так что, знаешь, теперь это в некотором роде и моя проблема тоже.

— Если это то, что ты хочешь себе сказать. — Я покачала головой, но даже весь груз, который я несла, не смог сдержать легкой улыбки, которая скользнула по моим губам.

Еще раз обнявшись и посмеявшись, мы пожелали друг другу спокойной ночи, и МакКензи выскользнула за дверь на свою половину общежития. Она даже не попыталась скрыть своего волнения, когда позвонила по телефону, что я должна была предвидеть.

— Привет, Ной! Все подтверждено. Собирай чемоданы, потому что завтра мы отправляемся на Кубу.

3. От Севера до Запада

Беллами

В этой комнате было слишком пусто. Слишком холодно. Слишком одиноко. Но у меня не было сил идти куда-то еще. Итак, я сел на край кровати в старой мансарде Майло, уставившись в пол, будто он исчезнет, если я моргну. Нога не переставала дрожать от нервов. Я что, совсем спятил?

То, что я был жив — по-настоящему жив, — безусловно, вызывало у меня свои эмоции, и я не мог избавиться от давящего чувства, что я больше не совсем понимаю, кто я такой. Я не был уверен, что испытывал такое в течение долгого времени. Во времена моих лучших дней это было легко, когда я точно знал, ради кого и чего я плаваю. Но теперь мир изменился, и чудо исчезло. И даже если бы я вернул Майло, как планировал, к чему это привело бы меня? Для чего я здесь?

Разбитая жизнь без единственного человека, которого я когда-либо по-настоящему любил, — Серены. Даже когда я наконец смог умереть, она не ждала меня там, как я надеялся. Так на что же мне было надеяться? Почему меня должно волновать, какой след я оставил в этом мире, хороший или плохой? Я был здесь только для того, чтобы сделать то, что должен был сделать.

В момент нежности я улыбнулся, вспомнив ее голос, такой мягкий и ласковый. Слишком нежно, когда она говорила мне, что любит меня своим странным, особенным способом.

— Я люблю тебя 18 раз по 66. От Севера до Запада, — сказала она однажды вечером, когда мы прощались.

— Это не имеет смысла, любимая. Что это значит? — Я рассмеялся.

— Не знаю, — хихикнула она. — Просто пришло в голову.

И с тех пор это стало нашим. Восемнадцать умножить на шестьдесят шесть. С Севера до Запада. В этом было столько же смысла, сколько в том, что она любила меня. Она была слишком бесстрашной мечтательницей для этого мира. Возможно, именно поэтому она так сильно стремилась стать частью меня. Если бы я только не позволил ей. Если бы я просто послушал Майло и держался подальше от ее мира, она, возможно, была бы жива. Я убил ее и ненавидел себя за то, что вернулся сюда, вынужденный вспоминать об этом каждый день. Здесь больше не было моего отца, которого можно было бы винить. Только я. Моя улыбка быстро превратилась в хмурое выражение.

Я провел пальцами по волосам, чувствуя тяжесть головы в ладонях. Мне нужно было поспать. Но вместо этого я встал, глаза горели от желания отдохнуть. Звук шагов эхом отдавался по алюминиевой лестнице, когда я спускался на первый этаж гаража.

Пройдя сквозь темноту магазина, я вышел на улицу, где соленая вода залива ударила мне в ноздри, как глоток свежего воздуха. Я неторопливо подошел к мотоциклу Майло, безжизненно стоявшему на стоянке. Когда мы были прокляты, мне всегда казалось странным, что он тратил свое время на то, чтобы научиться возиться с подобными вещами. Это казалось пустой тратой сил для того, кто был проклят в аду и застрял во временной петле, умирая снова и снова каждую ночь. Но, думаю, это принесло ему свои плоды. В конце концов, оказалось, что это я был дураком. Может быть, именно поэтому он любил играть с этими чертовыми штуками. Машины и карты не могли разбить его сердце.

Я покачал головой, понимая, что мне следует вернуться в дом и заставить себя уснуть. Подавляя зевоту, я ощутил какое-то странное чувство надежды, что, возможно, мне не стоит быть таким циничным. Именно тогда я поклялся себе, что обязательно вернусь с определенной целью. Я отвезу Катрину на Кубу. Я смогу защитить ее и найду способ вернуть Майло. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы не стать причиной гибели еще одного дорогого мне человека.

Это все, что у меня осталось.

4. Свирепый шторм

Катрина

Сегодня был день, когда мы уплывали на Кубу. Я выполнила свой утренний ритуал настолько эффективно, насколько это было возможно, поспешила собрать свои непослушные волосы в свободный хвост и натянуть поношенные кроссовки — те, что высохли от соленой воды и были покрыты песком, от которых так и не смогла избавиться.

Я доехала до пристани, но припарковалась за квартал от нее, чтобы не вызвать подозрений, если таковые возникнут. Торопливо направляясь к докам, осмотрела окрестности в поисках Беллами. Он стоял на коленях над узлом, привязывающим большую яхту к причалу.

— Все в порядке? — спросила я, наблюдая за тем, как его ловкие пальцы перебирают веревку.

— И тебе доброе утро, — тихо усмехнулся он.

— Прости, — сказала я, пинком отправляя в воду обломок ракушки. — Я просто волнуюсь.

— Не стоит, — голос Ноя напугал меня, когда он появился сверху, перегнувшись через борт лодки. — У тебя много помощников.

Я посмотрела на него тяжелым взглядом, но сердце при виде его воспрянуло.

— Тебе не обязательно было приходить, Ной. Майло бы не хотел…

— Хорошо, что никому из нас нет дела до того, чего хочет Песочник. Кроме того, я бы предпочел заниматься этим, а не разбираться со своим разъяренным дядей и его страховкой из-за «украденной» моторки. Сложно объяснить, как я это допустил.

Я закатила глаза, игриво меняя позу.

— Мне следовало бы уже знать, что я не смогу избавиться от тебя и МакКензи.

— Может, ты и можешь контролировать воду, но не можешь