Вдвоем мы быстро разобрали птаху на удобные порционные кусочки. И пока я аккуратно солила каждый, Тай сходил в лес и приволок пучок прутьев. А вскоре над речкой поплыл восхитительный и сытый дух жареной птицы.

В нашу первую ночь на этой планете мы засыпали сытые и разморенные, прижавшись друг к дружке на ворохе сухих трав возле горящего костра. Надо было бы поискать место получше и позащищеннее, но мы все трое так устали, что отключились под мерное стрекотание робокамеры сразу же, как устроились на ночлег.

Меня разбудил холод. Я продрогла и, не открывая глаз, пошарила рядом рукой в поисках одеяла, недоумевая, куда оно могло подеваться и намереваясь укрыться и еще подремать. Организм чувствовал: еще совсем рано. Просто меня разбудил холод, которого быть не должно. Чика снова подговорила девчонок на проказу? И что они сотворили? Поколдовали с системой климат-контроля? Господи, как же холодно! Я удавлю Чику собственными руками, если узнаю, что это ее проделки!

Матрас под рукой был какой-то странно-влажный. Словно его обработали туманной установкой. А еще — непонятно-шершавый, грубый и бугристый. И мозг никак не мог найти объяснение этому непонятному явлению.

Внезапно мое запястье перехватила чья-то рука. Сильные пальцы стиснули крепко, но не больно. Над самым ухом тихо прошелестело:

— Не стоит. Как бы там ни было, я все равно остаюсь мужчиной. Так что лучше не провоцируй.

Мужчиной?! Остатки сна улетучились мгновенно. Мои глаза потрясенно распахнулись. И я столкнулась взглядом с карими, потемневшими глазами Рика.

Пару секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Темный омут глаз банкира словно парализовал или загипнотизировал меня. На какое-то мгновение мир вокруг вообще словно исчез, я даже холод чувствовать перестала. Но потом волшебство момента почему-то рассыпалось, и у меня получилось отвести взгляд. Тяжело сглотнув, я перевела взгляд на наши до сих пор сцепленные руки, почему-то ощущая жуткое разочарование. Будто я чего-то ждала. Но не получила.

Разочарование отступило в тот момент, когда я увидела, что моя слишком самостоятельная конечность, перехваченная рукой Рика, замерла в паху у банкира на довольно внушительном бугре. У меня даже уши покраснели, когда я сообразила, где и как искала «одеяло». Наблюдавший за мной Рик отпустил мою руку и сдержанно обронил, поднимаясь:

— Пойду разожгу костер, я тоже замерз.

Пряча пламенеющее лицо в ладонях, я буркнула в ответ:

— Не заметно.

С другой стороны от меня завозились. И Тай, хриплым со сна голосом, проворчал:

— Да дайте еще немного поспать, еще очень рано! Прекратите возню!

Тай был прав. Вокруг только-только серело, ночная темнота отступала очень неохотно и силуэт возившегося у кострища банкира частично сливался с тенями. Предрассветный воздух буквально звенел от свежести и влаги, и пробирал до костей. Лишившись подогрева с одного бока, я очень скоро поняла, что замерзла окончательно. А потому аккуратно, чтобы не потревожить свернувшегося клубком Тая, я откатилась в сторону и встала на ноги.

Лицо лохматого парня во сне было по-детски невинным и совершенно беззащитным. Он выглядел как маленький мальчик, заблудившийся в лесу и потерявший маму. И совершенно неожиданно острая, непрошеная жалость полоснула меня по сердцу, раня до крови. Я закусила губу, чтобы не заскулить от внезапной душевной боли, чтобы привести себя в чувство, не наделать глупостей, о которых потом буду жалеть.

Тай завозился под моим пристальным взглядом. А может быть, без меня замерз окончательно и потому старался подтянуть колени как можно ближе к груди, спасая крохи оставшегося тепла. И я нахмурилась: почему вчера никто из нас не вспомнил про обязательные в каждом комплекте одеяла из термопластика? Слишком устали?

Порывшись в своем наборе, я выудила нужный пакет, вскрыла упаковку и, активировав режим одеяла, укрыла лохматого чудушку. Пусть еще поспит, время есть. А сама потопала к Рику, греющемуся у разгорающегося костра.

Свободного места у костра было много. Но я опустилась на корягу, которую парни вчера приспособили в качестве сидения для нас, настолько близко к Рику, что слегка задела его плечом. И тут же оправдала для себя свои действия: гораздо лучше, когда тепло идет не только от костра спереди, но и сбоку, от другого тела.

Банкир чуть повернул голову и внимательно изучил пристальным взглядом мое лицо. Блики от костра плясали в его темных глазах тарантеллу. Я почему-то даже дыхание затаила под этим проницательным, почти осязаемым взглядом. Казалось, он видит меня насквозь. Будто рентген проникает в самые потаенный и закрытые уголки моей души. Рик словно ощупывал, пробовал, испытывал меня.

В конце концов взгляд Рика остановился на моих губах, и я окончательно оцепенела. Треск костра, редкие крики ночных птиц, прозрачный сероватый воздух, почти звенящий от влаги и свежести — это все отодвинулось куда-то на второй план, смазалось, перестало быть важным в тот момент, когда Рик, поднял руку и, положив ладонь мне на затылок, медленно притянул к себе.

Он будто бы не торопился. Давал возможность передумать и мне, и себе. А у меня вдруг сердце в груди забилось пойманной птицей от предвкушения. Я хотела, чтобы Рик меня поцеловал.

В тот момент, когда наши губы встретились, лично меня будто молнией ударило. Ток пронзил каждую клеточку, каждую молекулу моего тела. От этого взаимодействия родился жар. Жар, который побежал по венам и расплавил меня внутри до состояния полной пластичности, покорности и податливости.

Рик целовал неторопливо, уверенно, властно. Будто я целиком принадлежала ему, будто только он мог решить мою участь. И только он мог подарить мне наслаждение. Каждое неторопливое движение его языка рождало во мне миллион вспышек самых разных эмоций, от которых я трепетала в его руках, будто огонек свечи на сквозняке.

Рик остановился и отстранился внезапно. Тяжело дыша, прислонился лбом к моему лбу и вдруг прерывисто выдохнул мне прямо в губы:3f0b89

— Я хочу знать, за чьей жизнью ты пришла. — Я оцепенела. — Мне это нужно знать, понимаешь? Я привык управлять своей жизнью до мелочей, но сейчас мое размеренное существование почему-то летит кувырком. Я ни на что не могу повлиять. Даже на то, что хочу тебя. Свою возможную убийцу я хочу так, что дышать