Впрочем, я решила поговорить с ним об этом значительно позже.

Алекс выглядел бледным и печальным, но, когда наши взгляды встретились, улыбнулся мне. Подозвав меня взмахом руки, он предложил перекусить немного в стороне ото всех.

— Не хочу суеты и чужих разговоров, — пояснил он. — Да и люди твои меня очень не жалуют…

Я понимала, что ребятам это не понравится, но сейчас действительно было наше с Алексом время. Последнее время…

Мы нашли большой плоский камень, расстелили на нем прихваченное из дому одеяло, развернули запасы еды и присели друг напротив друга, поджав под себя ноги. Я рассматривала эльфа из-под ресниц, делая вид, что просто щурюсь от слепящего солнца.

Свои шикарные волосы он, как всегда в последнее время, оставил свободно спадать по плечам и спине. Так проще было спрятать эльфийские уши. Жевал медленно и очень аристократично, на меня не смотрел. Был задумчив и даже отстранен, а я пыталась просто запечатлеть его образ в памяти, чтобы запомнить его именно таким — прекрасным, немного печальным и невообразимо далеким, как и положено простому гостю в моей жизни.

— А ты уехал бы со мной, если бы я предложил тебе это? Уехал бы в мое королевство хотя бы на некоторое время? — он вдруг просмотрел мне прямо в глаза.

Моё сердце ёкнуло. Как же я хочу этого! Всей душой хочу!!!

— Нет… — прошептала охрипшим голосом, словно постарела в один миг на сто лет. — Я не могу, Алекс. Отец рассчитывает на меня, Антонио только и ждет, чтобы я оставил свой пост…

— Зачем тебе это наследство? Я богат. Могу тебя обеспечить…

Я изумилась его словам, но потом горько усмехнулась.

— Спасибо, конечно, за такое невероятно щедрое предложение, но… дело не только в деньгах. Это долг, Алекс. Долг перед родителями, перед родом… Меня избрали быть опорой семьи, и я должен оправдать ожидания…

— Но разве ты этого хочешь? У меня такое чувство, что ты живешь в тюрьме…

Моя улыбка сменилась гримасой боли.

Да уж, какое точное слово! Тюрьма ответственности, тюрьма долга и тюрьма… притворства. Того самого, которое сейчас просто разъедает мне душу невозможностью признаться, кто я есть на самом деле…

— Я должен, Алекс… — прошептала, опуская глаза. — Даже если не хочу… Если Антонио станет наследником, наша семья лишится положения и денег. Мы потухнем, нас быстро сожрут алчные соседи и растопчут свои же родственники. Алирра должна удачно выйти замуж за родовитого аристократа, чтобы хоть как-то упрочить наше положение, а до этого момента этим столбом прочности должен быть я…

— Понятно… — проговорил эльф печально. — Мне жаль. Но… — он замялся, словно подбирая слова. — Обещаю, что вернусь однажды и помогу тебе. Ты слышишь, Лок! Я обещаю тебе…

В воздухе заплясали магические искры, удостоверяя, что обещание Алекса превратилось в магическую клятву, а я перестала дышать от изумления.

Это был удивительный подарок, который тотчас же согрел мое сердце.

— Буду ждать… — прошептала я, чувствуя, как в сердце воскресает робкая надежда…

* * *

Мы двигались вперёд до самого вечера и в темноте вошли под тень густого леса. Дорога сквозь него выглядела широкой, хорошо утоптанной и надёжной.

— До следующей деревни пару верст всего, — проговорил Арно, подъезжая ко мне ближе. — Успеем…

Я кивнула, и мы продолжили путь. Однако не проехали мы и ста шагов, как в округе послышался свист, а из зарослей в нашу сторону полетели арбалетные болты.

— Засада! — крикнул Дин, и ребята молниеносно ощетинились оружием, отбивая смертоносные снаряды.

Я тоже стремительно вытащила меч, приготовившись к неожиданной битве, а Алекс мгновенно зажег в руке магический шар…

Глава 22

Погоня и убежище

Арбалетные орудия то и дело врезались в вертящиеся лезвия мечей, извлекая снопы искр. Арно и пара ребят тоже выстрелили в заросли несколько раз, после чего мы слаженно спрыгнули на землю, прячась за лошадьми. Выскочившая из кустов ватага вооруженных людей напоминала обычных захолустных разбойников, но, когда с ними пришлось схлестнуться в бою, оказалось, что они очень хорошо натренированы.

Эльф, не скрываясь, раскрыл перед противниками всю мощь своей магии. Я тоже начала орудовать не только мечом, но и заклинаниями, хотя в этой стремительной круговерти крайне трудно было магичить как-нибудь изощренно.

Слышался лязг оружия, периодические крики боли, но противник значительно превозмогал нас количеством. Да и воины у них были неплохие. Дрались остервенело, даже профессионально, и я начала догадываться, что этот их видок не более, чем маскарад. Ну что ж, Антонио превзошёл самого себя: похоже, он притащил за собой отряд наёмников, чтобы окончательно меня прикончить. Не даром так легко согласился отпустить меня с «другом» без своего навязчивого сопровождения…

Из груди попер гнев, магия начала хлестать противников интенсивнее, хотя на резерв это влияло крайне негативно: при таком темпе схватки я могла опустошиться уже через двадцать минут.

Алекс стоял рядом — спина к спине — и тщательно меня прикрывал. Я заметила это по тому, как беспомощно иногда ударяли по мне чужие лезвия. Они натыкались на невидимую магическую защиту, которая могла быть творением только Алекса и больше никого…

Силы были неравны, то и дело порыкивали от боли мои ребята, и сердце начинало отчаянно сжиматься.

Неужели мы все-таки сгинем здесь в тёмной глуши? Какой бесславный конец! А я не успела сказать Алексу, что люблю его…

Если выживу, то обязательно скажу!

Это решение удивительным образом придало мне сил, и я начала хлестать врагов мечом еще интенсивнее.

Вдруг по толпе дерущихся прокатилась мощная магическая волна, на мгновение осветив полумрак мощной вспышкой.

Полчище разбойников откатилось обратно в заросли. Некоторые их них воспламенились и с криками умчались прочь, кто-то пал на землю и начал биться в конвульсиях. Это Алекс применил какое-то невообразимое заклинание, поразившее меня своей невероятной мощью.

Ребята из моего отряда, воодушевленные победой, ринулись вслед за улепетывающими противниками, чтобы добить их, а на окровавленной поляне остались только мы с эльфом и стонущие раненые.

Я начала перебегать от одного тела к другому, чтобы определить, кто из наших нуждается в помощи. С болью в сердце нашла Асгара и Ниша мёртвыми с распоротыми животами.

— Боже… — шепнула, утерев покатившуюся слезу и стала нараспев повторять тихую молитву. Алекс