Я останавливаюсь в коридоре, глубоко вдыхаю, улавливая аромат Изольды, который витает в воздухе, как шлейф из хлебных крошек. Сладкий и пряный, с нотками возбуждения, которые всё ещё чувствуются в нём, несмотря на её гнев. Я следую за ним, чтобы убедиться, что она доберётся до следующего урока без происшествий.

В коридорах Серебряных Врат царит оживление. Студенты обходят меня стороной, опускают глаза, разговоры прерываются, когда я прохожу мимо. Новости здесь распространяются быстро. Инцидент с Бенцем уже распространился по академии, как лесной пожар, усиливая мысль, которую я вбивал в голову с тех пор, как появилась Изольда: она моя. Неприкасаемая. Под защитой.

Сцена руки Изольды, обхватившей мой член, тоже не заставит себя долго ждать. Если кто-то ещё не был убеждён, то убедится после окончания сегодняшнего вечера.

Я прослеживаю её запах до лекционного зала по Теории тайн, задерживаясь снаружи ровно настолько, чтобы убедиться, что она в безопасности внутри, прежде чем продолжить своё занятие. Теория сдвига измерений с профессором Тейт.

Когда я вхожу в класс, то замечаю Кассиэля, сидящего в конце класса. На его лице застыло выражение крайнего любопытства, когда он впитывал в себя всё, что его окружает.

Его взгляд встречается с моим, и в нём нет страха, только всё тот же вызывающий бешенство интеллектуальный интерес. Как будто я — образец для изучения, а не хищник, которого следует опасаться. Падший ангел очаровывает меня, несмотря на моё раздражение. Большинство существ съёживаются или принимают позу, сталкиваясь с моей силой, но Кассиэль просто наблюдает, фиксируя каждое взаимодействие своими пугающе проницательными глазами.

Я сажусь в противоположном конце комнаты. Профессор Тейт, измождённое существо с кожей цвета пергамента и глазами, повидавшими слишком много измерений, появляется мгновение спустя.

— Сегодня, — объявляет он, и его голос странно отдается эхом, словно доносится из нескольких мест одновременно, — мы обсуждаем теорию параллельных существований и точки их пересечения.

Моё внимание обостряется. Это имеет прямое отношение к моей ситуации. Я наклоняюсь вперёд, в кои-то веки проявляя неподдельный интерес.

— Параллельные измерения существуют наряду с нашим собственным, — продолжает Тейт, создавая сложную трёхмерную модель, которая парит в воздухе перед ним. — Каждое из них отличается от других неуловимо, а некоторые и кардинально. Стены между ними не являются непроницаемыми, но для преодоления их требуется огромная сила или особые обстоятельства.

Например, быть сыном древнего вампира и королевы драконов из другого мира. Я подавляю ухмылку.

— Сэр, — поднимает руку студентка, сидящая впереди, — обладают ли существа из параллельных измерений способностями, которые здесь действуют иначе?

Древние глаза Тейта сверкают.

— Действительно. Энергетические характеристики часто претерпевают удивительные изменения при пересечении границ измерений, — объясняет Тейт, манипулируя плавающей моделью. — Фундаментальная природа существ остаётся, но то, как проявляются их способности, может кардинально измениться.

Это точная информация. Здесь мои драконьи черты менее предсказуемы, они более изменчивы, когда проявляются. Вампирская сторона, как всегда, доминирует, но, когда дракон просыпается у меня под кожей, всплеск энергии становится почти неконтролируемым.

— Некоторые способности усиливаются, — продолжает Тейт, — в то время как другие ослабевают или полностью трансформируются. Думайте об этом как о переводе с какого-либо языка. Смысл остаётся, но меняются нюансы.

Я перевожу взгляд на Кассиэля, гадая, какие небесные силы могут проявиться в падшем ангеле, который спустился с небес в это тёмное королевство. Его крылья уже преобразились и почернели после падения. Что ещё может измениться? Из всех мест, где он мог приземлиться, это, вероятно, было одним из худших. Там, откуда я родом, мы живём среди людей, и наши истинные личности скрыты в современном мире со всеми атрибутами роскошной жизни. Здесь царит совершенно сверхъестественное царство, порождающее хаос и магию.

— Идентифицировать путешественников по измерениям может быть непросто, — говорит Тейт, обводя взглядом комнату и задерживаясь на мне чуть дольше, чем нужно. — Они часто выглядят идентично местным жителям, хотя могут проявляться некоторые отклонения.

Я сохраняю нейтральное выражение лица, несмотря на пристальный взгляд профессора. Мой отец предупреждал меня, что нельзя привлекать внимание к своему происхождению. В Серебряных Вратах знание — сила, а моя истинная природа — тайна, ради которой стоит убить.

Кассиэль поднимает руку, и Тейт приветствует его кивком.

— А как насчёт намеренных перемещений? — спрашивает падший ангел. — Существуют ли способы целенаправленного перемещения между измерениями?

Тонкие, как бумага, губы Тейта изгибаются в подобии улыбки.

— Амбициозный вопрос, мистер Кассиэль. Методы действительно существуют, хотя большинство из них требуют жертв, на которые мало кто готов пойти. Кровавые ритуалы, привязки души, космическое выравнивание, жертвоприношение, — он делает паузу. — В закрытой секции библиотеки академии есть несколько теоретических текстов по этому предмету.

Я наблюдаю, как Кассиэль впитывает эту не совсем точную информацию с тем же ненасытным любопытством. У меня, как и у моей матери, есть природная способность путешествовать между мирами. Моему отцу нужен очень мощный артефакт драконов, называемый камнем времени. При изготовлении камня времени не было принесено никаких жертвоприношений.

Об этом я осведомлён.

— Существует также проблема пространственного резонанса, — продолжает Тейт. — Существа из одного измерения естественным образом притягиваются друг к другу в других мирах. Подобное взывает к подобному, даже преодолевая границы вселенной.

Это объясняет, почему я нашёл только одно существо во всей академии, к присутствию которого я отношусь терпимо. Не то чтобы я думал, что Айзек из моего измерения, но это логично, что мы стали друзьями, поскольку мы во многом похожи.

Лекция Тейта продолжается, в ней он углубляется в пространственную математику и протоколы передачи энергии, от которых у большинства студентов остекленели бы глаза. Но я впитываю каждое слово, сравнивая его академические теории со своим жизненным опытом. Некоторые из них удивительно точны, а другие настолько необычны, что почти забавляют.

На протяжении всего урока я чувствую, как взгляд Кассиэля время от времени устремляется на меня. Изучающий. Анализирующий. Его небесное восприятие, возможно, улавливает то, чего не замечают другие. Мне нужно быть с ним осторожнее.

Когда урок заканчивается, Кассиэль подходит к профессору Тейту с новыми вопросами. Его жажда знаний неутолима. Интересно, не из-за этого ли он был изгнан с небес. Задаёт слишком много вопросов, раздвигая границы, которые лучше не нарушать.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, то ловлю его взгляд. Он отходит от Тейта и подходит ко мне с тем же раздражающим отсутствием страха.

— Интересное занятие, — говорит он, как будто мы случайные знакомые, а не существа, которые несколько часов назад чуть не подрались.

— Потрясающее, — сухо отвечаю я.

Его губы кривятся.

— Просто пытаюсь понять эту новую реальность, в которую я попал. Я слышал, ты изменил мне с другим человеком.

— Прости? — огрызаюсь я.