– Не знаю, ваше величество, – ответила Адемин, стараясь говорить как можно искреннее. – Это похоже на ожог, но я не обжигалась.

Морган понимающе кивнул. Вынул из кармана маленькие четки, принялся перебирать – сердоликовые бусины были вырезаны в виде черепов, и в них вспыхивал рыжий огонь.

– Скажу честно: вы мне нравитесь, – произнес король, и ледяная тяжесть ушла с живота, словно он узнал и получил все, что хотел. – У меня к вам небольшое предложение, Адемин.

Адемин смогла лишь кивнуть. Если в этом предложении будет возможность избавиться от Рейвенара, она с удовольствием его примет.

“Нет, – тотчас же подсказал внутренний голос. – Перед тобой настоящий монстр. Тот, кто превратил твоего мужа в чудовище, вырвал из него человеческие чувства и испепелил душу. Нельзя верить ни единому его слову!”

– Да, ваше величество.

– Вы с моим сыном спасли мир, – сказал Морган с потрясающей ледяной серьезностью. – Ваш союз не просто брак детей из двух владыческих семей, вы в некотором смысле опора и основа нашего существования.

Адемин снова кивнула.

– И я хочу знать, как эта опора работает в магическом смысле, – продолжал король. – Видите ли, вы и Рейвенар величайший феномен, было бы неразумно не исследовать его. И когда вы снова зацепите какие-то заклинания Рейвенара, я хочу узнать об этом первым. Сразу же.

“Как хорошо, что я не стала спасать Эрика”, – подумала Адемин.

Морган ни о чем не должен узнать. Облако Харамин было случайностью, которая больше не повторится – и они с Рейвенаром должны об этом твердо договориться.

Меньше всего Адемин хотелось, чтобы ледяные руки короля превратили ее в свою марионетку. А она не сомневалась, что так и случится.

Была топливом для принца – станет топливом для короля.

– Я, конечно, все вам расскажу… но, надеюсь, ваше величество, что ничего такого больше не случится, – призналась Адемин и добавила: – Мне было очень страшно.

Морган улыбнулся – на этот раз дружески. Поднялся, погладил Адемин по плечу: рука у него была тяжелая, словно у каменной статуи.

– Я тоже надеюсь, дорогая, что все будет в порядке, – произнес он тоном сытого хищника или работорговца. – И очень рад, что вы настолько благоразумны.

Глава 7

Рейвенара освободили вечером. Или через месяц, он не знал точно. В белой ослепительной комнате время теряло смысл.

К этому времени сил у него осталось только на то, чтобы тупо смотреть по сторонам.

Вот пришли слуги, аккуратно переложили его на носилки и поволокли из карцера. Вот его с той же аккуратностью перекладывают на кровать – Рейвенар сумел даже слабо улыбнуться. Здесь, в его покоях, в каждом кирпичике стены, в каждой плашке паркета есть защитные чары.

Сейчас станет легче. Сейчас… еще немного.

Заглянул Сфорца: смерил оценивающим взглядом, поставил на прикроватный столик банку с мазью для ожогов, да и был таков. Рейвенар даже не успел спросить, как там Эрик – судьба брата интересовала его намного больше собственной.

В конце концов, отец наказывал, а не убивал. Рейвенар был нужен ему живым.

В стороне проплыла тень, и Рейвенар узнал свою навязанную жену. Адемин стояла в дверях и смотрела на него… он не понял ее взгляда. В нем было сочувствие – только чудовище будет радоваться, когда на враге живого места нет от ожогов, а вендианская принцесса-бастард не была чудовищем.

И в то же время Рейвенар чувствовал ее спокойное удовлетворение.

“Ты получил по заслугам, и я рада это видеть”, – прочел он в ее глазах.

Неудивительно. Их семейная жизнь началась так, что девушке трудно испытывать к нему теплые чувства.

С другой стороны, у кого она начинается иначе? Благородных девиц растят, как цветочки в оранжереях. Они понятия не имеют о плотской стороне брака – помнится, Софи тоже вылетела из супружеской спальни с воплями, крича на весь дворец, что муж решил ее заколоть. А теперь ее от мужа палкой не отгонишь, вошла во вкус.

– Почему не помогла Эрику? – спросил Рейвенар. Голос прозвучал хрипло и жалко – так умирающий дракон мог стенать из глубин своей пещеры.

– Потому что ты идиот, – припечатала Адемин. – Хочешь показать отцу, как мы соединены? Как можем творить чары вместе?

Да, что-то подобное ее душа говорила, когда Рейвенар сумел дотянуться до нее из карцера. И да, Адемин была права, и он признавал ее правоту.

Морган и так давно знает об облаке Харамин. Пока еще это можно выдать за случайность. За установленную Рейвенаром защиту.

Пока еще.

– Ты хотела, чтобы я себя сжег, – сказал он. Адемин сделала осторожный шаг ближе – ее глаза впились в его ожоги, и Рейвенар заметил припудренную темную полосу на щеке жены.

Ее тоже обожгло, когда она была там, в карцере.

“Мы соединены намного сильнее, чем я думал”, – мысленно усмехнулся Рейвенар.

– Хотела, – призналась Адемин, и было видно, что правда причиняет ей боль. Она была доброй девушкой, которая никому не желала зла – но вот Рейвенар совсем другое дело.

И все же она не наслаждалась его мучениями.

– Там мазь на столе, – произнес он. – Помоги, пожалуйста, я сам не достану.

Лицо девушки дрогнуло, словно Рейвенар ее ударил – или потому, что она вдруг решила что-то важное для себя. Что-то такое, чего никогда не приняла бы раньше.

– Я твоя вещь, – ответила Адемин. – Но я не твоя прислуга. Справляйся сам.

С прислугой она попала в точку: после того, как Рейвенара вынимали из карцера, Морган запрещал к нему приближаться. Вся прислуга сейчас получила неожиданный свободный вечер.

Рейвенар негромко рассмеялся. Неосторожно шевельнулся, и тело пронзило болью.

Ожоги, полученнные в белой комнате, всегда были безжалостны. Он уже успел привыкнуть к боли, он давно не боялся ее, но слова Адемин сейчас заставили что-то натянуться и зазвенеть в душе.

– Нравится смотреть, как я мучаюсь? – поинтересовался Рейвенар, надеясь, что говорит со светской небрежностью, а не с жалкими интонациями полутрупа.

Адемин пожала плечами.

–