Возможно, Фу Чэньюй совсем не уважал И Цяньчэна.

— Если генерал не рад мне, то оставаться здесь бессмысленно, — произнёс Фу Чэньюй, окинув присутствующих взглядом и ненадолго остановившись на И Хуань. — Пусть юная госпожа проводит меня.

Выражение лица И Цяньчэна слегка изменилось, но он промолчал. И Хуань кивнула в ответ:

— Пройдёмте, господин Фу.

И Цяньчэн нахмурился, но не стал вмешиваться. Фу Чэньюй вышел из комнаты вслед за И Хуань.

Лянь Шэн сразу всё поняла. Взгляд Фу Чэньюй на И Хуань был… странным.

Но сейчас её это не касалось. Присев рядом с И Цяньчэном, она встретила его неодобрительный взгляд:

— Муж, ты всё ещё согласен сопровождать меня в родной город?

Её большие глаза с надеждой смотрели на него. И Цяньчэн перевёл взгляд на окно. Слово «да» уже было готово сорваться с его губ, но он произнёс:

— Не помню такого.

Лянь Шэн широко раскрыла глаза, поражённая его бесстыдством.

— Тогда… можешь пообещать сейчас?

— Я ранен и не хочу никуда ехать.

Она не знала, как убедить раненого мужчину отправиться в путь.

— Может быть, мы поедем, когда ты поправишься? — спросила она, закусив губу. — Ведь это традиция — совершить первый визит после свадьбы.

— О? Первый раз? Планируешь второй? — его взгляд внезапно стал ледяным.

— Нет-нет! Моя жизнь принадлежит мужу, и смерть тоже. Я люблю только тебя.

Он подавил странную радость в груди, сохраняя суровое выражение лица:

— Людей вокруг хватает, а вот призрака как раз не хватает.

Лянь Шэн еле сдерживала себя. Её муж действительно заслуживал наказания.

— Но пока я хочет быть только твоей женщиной. — в душе она вздохнула. С тех пор как прибыла в Шацзи, её кожа стала толще, и такие слова уже не были для неё проблемой.

И Цяньчэн откинулся на подушки, избегая её взгляда:

— Я посплю. Обсудим визит после пробуждения.

Глаза Лянь Шэн загорелись, на губах появилась улыбка:

— Хорошо! Тогда я останусь здесь и присмотрю за тобой.

Она хотела продолжить разговор, как только он проснётся.

И Цяньчэн закрыл глаза, стараясь скрыть свои чувства. Он не стал отталкивать её, а просто погрузился в сон.

Лянь Шэн дождалась, пока его дыхание стало ровным, но И Хуань так и не вернулась. Её начало беспокоить — неужели с И Хуань что-то случилось? Фу Чэньюй не выглядел человеком с добрыми намерениями.

Но потом она подумала: раз И Цяньчэн позволил И Хуань проводить Фу Чэньюй, значит, опасности нет. Её беспокойство было излишним.

Лянь Шэн чувствовала себя очень уставшей, её тело всё ещё болело, но она не могла позволить себе расслабиться в такой важный момент. Её взгляд упал на письмо, лежащее на тумбочке, и её сердце забилось чаще, а дыхание на мгновение остановилось.

И Цяньчэн спал, и если она быстро взглянет на письмо, он ничего не узнает.

Это был огромный соблазн. В письме, вероятно, содержались новости об Интуне, которые она так жаждала узнать.

Её беспокоили отец, брат, горожане и солдаты — всё, что было важно для неё.

Непреодолимый соблазн.

Стиснув зубы, она осторожно потянулась к письму. Она пообещала себе, что если увидит хотя бы одно предложение, не относящееся к Интуну, то сразу же положит его обратно.

Она взглянула на И Цяньчэна. Он крепко спал, не проявляя никаких признаков пробуждения.

Лянь Шэн осторожно развернула письмо и начала читать:

«Командующий Интуна Лянь Ци атаковал Сицян, одержав крупную победу и уничтожив половину их запасов продовольствия. Лорд города Лянь постоянно отправляет письма в столицу, требуя подкрепления…»

— Ну что, насмотрелась? — раздался ледяной голос И Цяньчэна прямо рядом с ней.

Лянь Шэн вздрогнула, едва не выронив письмо. Она подняла глаза и встретилась с его пронзительным взглядом. Его глаза были ясными и полными насмешливого торжества, в них не было и намёка на сонливость!

Он явно ждал этих действий!

* * *

И Хуань проводила Фу Чэньюй до конца двора и остановилась.

— Тебе не следовало возвращаться, — произнесла она спокойно, глядя на него с невозмутимым спокойствием.

Фу Чэньюй хотел рассмеяться, но не смог.

— Не хочешь меня видеть? — спросил он. — Ты же делаешь вид, что не знаешь меня. А теперь ещё и приказываешь?

— Я не приказываю. Просто констатирую факт. Тебе лучше оставаться в Фэнму, — произнесла И Хуань, слегка нахмурившись. Даже это выглядело изящно.

Фу Чэньюй стремительно приблизился к ней, подавляя своим присутствием.

— Кто ты такая, чтобы решать? Год назад твои слова могли на меня повлиять, но теперь — нет. Ни сейчас, ни потом.

И Хуань почувствовала себя неловко и невольно отступила назад. Она действительно не желала возвращаться в прошлое.

Наблюдая за её отступлением, Фу Чэньюй горько усмехнулся.

— Да, вот так. Держись подальше. Не подходи слишком близко, а то вдруг я снова потеряю голову и сделаю с тобой что-нибудь.

Он добавил с самобичеванием:

— Ведь это уже было.

И Хуань сжала кулаки. Его слова вызвали в её памяти ту хаотичную ночь, произошедшую год назад. Её хрупкое сердце забилось быстрее, и она попыталась успокоить дыхание, чтобы не погрузиться в пучину воспоминаний.

И Хуань выросла с Фу Чэньюй и знала, что за показной резкостью скрывается уязвимость. Когда Фу Чэньюй ничего не боялся, он всегда улыбался.

И Хуань невольно изучала его. За прошедший год он почти не изменился. Только стал немного взрослее и, возможно, выше. Но внутри он остался тем же параноидальным и жестоким человеком.

Удивительно, но они прожили много лет в относительной гармонии. Возможно, это было возможно благодаря тому, что она была внешне хрупкой, а он — внутренне уязвимым.

Поэтому он никогда не решался быть с ней слишком резким, а она не провоцировала его. Лишь однажды — год назад — она уговорила его уехать в Фэнму.

Теперь он вернулся, и И Хуань решила не злить его дальше.

Она успокоилась и, стараясь звучать как старый друг, мягко спросила:

— Ты хорошо жил в Фэнму?

— Если я скажу «нет», ты почувствуешь вину? Будешь жалеть меня, хоть немного?

И Хуань сжала губы:

— Прости.

— Хех, опять эти слова. И Хуань, я ненавижу «прости». Не делай из себя мученицу. Ты всегда знала, чего я хочу!

Однако она всегда отказывалась дать ему это. Кроме извинений, ей действительно нечего было сказать.

Спускаясь с горы, она не ожидала снова увидеть Фу Чэньюй. За её спокойствием скрывалась растерянность. Она никогда не