— Я пойду с очаровательной юной леди, которая владеет крикетной битой, — сказал Атилас. — Я уверен, что вместе мы отлично справимся.

— Ладно, старик, — сказала Эзри. — Но лучше бы тебе не отставать.

Я усмехнулась; Эзри, может, и считала себя крутой, но с Атиласом ей было не тягаться. Я сказала Зеро:

— Как насчёт того, чтобы я прошла вдоль берега Саламанки, где пришвартована Аврора Австралис? Возможно, мне удастся задать несколько вопросов или проникнуть на борт. Несколько видеозаписей были сделаны оттуда.

— Я пойду с тобой, — сразу же сказал Джин Ён.

— Убедитесь, что у вас в ушах беруши, а телефоны включены, — коротко сказал Зеро. Он спросил Эбигейл: — Вы знаете, что искать?

— Водяную фейри, — кивнула Эбигейл.

— Это не фейри, — коротко ответил Зеро, удивив меня. — В целом, это совсем другой вид существ. Сирены не имеют родословной с фейри.

— Хм, — сказала Эбигейл, но в её голосе не было особого удивления. — В наших записях их называют водяными фейри, но, полагаю, ты знаешь, о чём говоришь. Они родом с вашей стороны света, не так ли?

— Да.

— Думаешь, сирена?

— Ага, — согласилась я. — Она поёт вам и убеждает вас броситься за борт — или, в данном случае, убеждает вас, что вы танцуете на чём-то, когда под вами только разреженный воздух.

— Верно, — согласилась Эбигейл, и между её бровей пролегла морщинка. — Значит, мы будем ходить группами по двое, не вынимая беруши и постоянно следить за тем, чтобы с нашим партнёром всё было в порядке. Ты сказал, что у неё будет гнездо? В наших записях нет ничего, кроме простого описания.

— В своём истинном виде она, скорее всего, устроила себе пещеру: что-то под водой или над водой, но недалеко от воды. Это может быть большая или маленькая пещера. Ищите небольшие коллекции камней, ракушек и всего яркого, что ещё может быть красивым под водой.

— Как я уже сказала, у нас есть описание истинной формы, — сказала Эбигейл. — Что будет, когда она появится среди людей?

— В своей зачарованной форме она будет выглядеть в точности как человек.

— Как же тогда мы узнаем, что нашли то, что искали? — спросила Эзри. — Обычно мы пытаемся рассмотреть что-то с помощью наших камер?

— В камерах многие вещи выглядят иначе, чем в реальной жизни, — тихо объяснила Эбигейл Туату. — Это довольно приличная величина, достаточная для того, чтобы сделать нашу жизнь безопаснее, когда наши приложения для камеры открыты большую часть времени.

— Используйте любые человеческие приспособления, которые облегчат задачу, — сказал Зеро. — Нам нечего вам дать, так что будьте осторожны.

— Мы кое-что принесли с собой, — сказала Эбигейл, и в её глазах появился блеск. — Знаете, мы подумали, что детективу, возможно, захочется сохранить для нас кое-что из этого. Подскажите ему, насколько это может быть полезно.

— Разберитесь между собой, — коротко сказал Зеро. — Паломена, ты со мной. Атилас с Эзри, Джин Ён, разойдитесь. Мы снова встретимся в парке у здания правительства через час. Если вы что-то обнаружите, сообщите об этом с помощью текстового сообщения — не вынимайте беруши, пока не убедитесь, что сирена умерла или не ушла в гнездо.

Он повернулся и ушёл, прежде чем кто-либо из нас успел ответить, но я думаю, Паломена, должно быть, привыкла иметь дело с необщительными начальниками-мужчинами, потому что она была рядом с ним, когда он уходил. В отличие от меня, ей не нужно было подстраивать шаг, чтобы не отставать от Зеро: она шла легко и уверенно, в том же темпе. Они хорошо подходили друг другу — могли бы даже выглядеть как обычная пара, прогуливающаяся по набережной, если бы не было чего-то подозрительно воинственного в тенях, которые они отбрасывали. Я почти могла видеть отпечатки всех видов оружия, которые, как я знала, были спрятаны у каждого из них, но, возможно, это было просто потому, что я так хорошо их знала.

Эзри и Атилас растворились в воздухе, не сказав ни слова, а мы с Джин Ёном ушли, пока Туату подозрительно спрашивал Эбигейл:

— Это такие штуки, которые могут превратить меня во что-то нечеловеческое? Потому что моя бабушка сказала…

На нашей стороне набережной было не на что посмотреть, кроме множества морских птиц. Но и разговоров было немного, после того как Джин Ён, наконец, позволил мне вставить ему в уши беруши, он всё время жаловался. Я растёрла ярко-оранжевую пену между пальцами, чтобы вставить беруши, затем поймала взгляд Джин Ёна и мотнула головой в сторону ярко-красного корпуса Авроры Австралис. Обычно, если вы пытаетесь попасть на борт без правительственного пропуска в день, не отведённый для экскурсий, это невозможно; сегодня со мной был вампир.

Вампир оказался таким полезным, как я себе и представляла. Более раздражающий, чем обычно, но полезный. Дело было не в том, что он был по своей сути более раздражающим, чем обычно; просто он всё время был рядом, и я, казалось, не могла игнорировать его, когда он шёл рядом со мной, как обычно. На самом деле я также не могла винить его в этом, разве что за то, что он сказал мне, что любит меня, и это усилило неприятность ситуации.

Нет, я всё равно не стала бы его за это винить.

— Ты всё ещё заноза в заднице, — сказала я ему, хотя он не мог меня услышать. Возможно, как раз потому, что он не мог меня услышать.

Должно быть, я напугала чувака, который слонялся поблизости и наблюдал, как мы медленно поднимаемся на борт, потому что он, казалось, что-то пробормотал мне, хотя я и не могла его расслышать. Судя по тому, что я поняла, читая по губам, он сказал:

— Вам нельзя здесь находиться. Вы что, оглохли? Я на вас кричал.

Я махнула Джин Ёну, чтобы он шёл впереди меня и позаботился о том чуваке, и он молча подчинился. Не знаю, что он сказал чуваку, но тот отошёл в сторону и, казалось, забыл, что может смотреть куда угодно, только не на трап. Мы продолжали идти по нижней палубе и обогнули корму, потому что именно оттуда было легче всего попасть внутрь, миновав огромный буй, который был установлен на палубе для какой-то туристической группы, проходившей здесь совсем недавно. Сразу за укрытием мы наткнулись на что-то вроде станции, которая, похоже, использовалась для сбора воды или каких-то образцов: огромные трубы с дверцами внутри и капсулы, которые казались крошечными внутри, пока не увидели одну из них на палубе и не поняли, что они почти по пояс высотой, сверкающие от солёной воды и пузырьков на стеклянных стенках, которые искрились радугой.

— Верно, — пробормотала я себе под нос. — Это исследовательское судно.

Джин Ён продолжал идти, засунув руку в карман. Он, казалось, не слишком интересовался местом, поэтому я последовала за ним через дверь с закруглёнными краями, которая вела в маленькую узкую комнату с компьютерами по обе стороны от неё.

Там находилось окно, выходящее на улицу — неужели их всё ещё называли иллюминаторами, когда они были такими огромными? — а на карнизе, который его окружал, я увидела коллекцию пластиковых игрушек, украшений и даже пару растений.

Я приподняла брови и вопросительно взглянула на Джин Ёна. Я почувствовала, как по комнате — каюте? — распространился туман, и его следы были повсюду на палубе снаружи, но не настолько, чтобы заставить стены двигаться или типа того.

Было ли этого достаточно, чтобы считаться гнездом? Или это была просто такая вещь, которую член экипажа, застрявший на борту корабля с одними и теми же товарищами по команде на несколько месяцев, расставил бы повсюду, чтобы чувствовать себя немного веселее? И были ли эти кусочки Между просто естественным результатом действий сирены, которая уже заманила пару детей в опасную ситуацию, или признаком того, что она всё ещё где-то рядом?

Джин Ён был более заинтересован происходящим, расхаживая взад и вперёд по комнате, прищурив глаза и засунув руки в карманы, пока кто-то не вошёл в комнату с противоположного конца и не подошёл к нам обоим с вопросительным выражением на лице.

Я улыбнулась чуваку — если он и был сиреной, то толстой и не-слишком-симпатичной — и сказала: