«А ведь я могла бы помнить. Могла бы вырасти здесь, если бы меня оставили в семье…»

Горечь разлилась в душе…

* * *

Пришлось несколько раз спросить дорогу, чтобы найти нужный дом. Люди косились на меня, отвечали неохотно. Когда я наконец добралась до нужного места, то замерла у ворот. Высокие железные створки были ржавыми, облупившаяся краска выглядела так, словно о них давно забыли.

Я потянулась к колокольчику и звякнула им. Звук раздался резко и раздражающе, словно сам дом хотел прогнать меня прочь.

Через несколько минут в дверях дома появилась худая женщина в тёмном платье служанки. Она выглядела строгой, её лицо не выражало ни единой эмоции.

— Что вам нужно? — холодно спросила она.

Я вскинула подбородок и ответила:

— Сообщите барону Лансеру и его жене, что прибыла их дочь.

Экономка взглянула на меня так, словно я была безумной. Её взгляд оценивающе пробежался по мне с головы до ног. Затем она, ничего не сказав, скрылась в доме.

Ждать пришлось недолго. Женщина вернулась с тем же каменным выражением лица и жестом пригласила меня вовнутрь.

Холл встретил ледяным воздухом и затхлым запахом. Здесь было просторно, но как-то угнетающе пусто. Потёртые ковры на полу, выщербленная лестница с давно облупившейся краской. Всё говорило о былом величии, которое давно кануло в лету.

— Господин ждёт вас в кабинете, — коротко сказала экономка.

Я последовала за ней, ощущая нарастающее волнение.

Отец сидел за массивным письменным столом, мать напряжённо расположилась на диване у окна. Они замерли, когда я вошла.

Мать первой поднялась на ноги.

— Что ты тут делаешь, Делия? — произнесла она дрогнувшим голосом.

Никакого «Привет, дочка,» никакого «Как ты?». Только холодное, отчуждённое недоумение.

Стало так горько и обидно, что меня захлестнула ярость. В этот момент я поняла, что копила ее всю жизнь. Они бросили меня отдали монастырю, потом продали подонку Себастьяну, а теперь встречают, как чужую. Поэтому я ответила колко:

— Что я тут делаю? Пришла посмотреть на тех, кто сделал всё, чтобы я никогда не чувствовала себя дочерью! Удовлетворены?

Их лица вытянулись и помрачнели, а я почувствовала, как сердце наполняется ожесточением…

* * *

Я шагнула вперёд, твёрдо, сдержанно, будто специально подчёркивая каждый свой жест. Сняла плащ и, не спрашивая разрешения, положила его на спинку кресла. Ещё одно движение — и я уже сидела напротив родителей.

Они, конечно, всё ещё стояли, таращась на меня, словно я была привидением. Мать выглядела напуганной: её пальцы нервно теребили подол платья, взгляд то и дело скользил в сторону. Отец же хмурился, скрестив руки на груди, как будто заранее готовился к буре.

«Действительно, встреча хоть куда», — подумала я с горькой усмешкой.

— Почему вы бросили меня? — начала я спокойно, но ледяным тоном. — Чем я вам не угодила? Что такого я сделала, что вы решили от меня избавиться?

Мать вздрогнула. Её взгляд опустился к полу, словно ответ на мой вопрос был там. Руки дрожали всё сильнее, и она, похоже, собиралась что-то сказать, но так и не решилась.

Отец же выглядел иначе. Он выпрямился ещё больше, сжал губы и ответил с холодной отчуждённостью:

— Монастырь, как я вижу, прошёл для тебя даром. Где твои манеры, Делия де Орно?

Я выдержала его взгляд.

— Монастырская овца во мне однозначно не удалась, — ответила с издёвкой. — Неудачный эксперимент, не так ли?

Глаза отца сузились, но он промолчал, видимо, стараясь держать себя в руках.

— А что касается манер, — продолжила я, чувствуя, как внутри гнев становится частью моей личности, — то, видимо, вы забыли показать мне, как правильно вести себя, когда тебя продают, как скотину…

Мать ахнула, прикрывая рот рукой. Отец шагнул вперёд, но его шаг был скорее угрожающим, чем резким.

— Ты выросла дерзкой и неблагодарной, — процедил он. — И многого не понимаешь, Делия!

— Правда? — я приподняла брови. — Неужели вы хотите сказать, что мне было недостаточно нескольких лет в монастыре и брака с Себастьяном, чтобы понять вашу «заботу»?

Мать, наконец, подала голос.

— Делия, ты не должна так говорить… Мы сделали то, что было необходимо…

— Необходимо? — перебила я её, чувствуя, как из меня вырываются все накопленные обиды. — Вы считали нужным избавиться от меня! Не видеть меня, не думать обо мне, не заботиться. Вы называете это необходимостью?

Мать отвернулась, её плечи ссутулились. Отец выглядел всё более раздражённым.

Я поднялась со своего места, глядя на них сверху вниз.

— Хватит игр, — сказала я твёрдо. — Я приехала за своим приданым. Знаю, что вы обещали его Себастьяну, но так и не отдали. Отдайте его мне!

Мои слова заставили их обоих замереть.

— Если вам так противно видеть собственную дочь, — продолжила я, — решим вопрос быстро, и я уйду.

В комнате повисла тяжёлая тишина…

Глава 18

Тайна рождения

Отец вскочил, его лицо исказилось от гнева.

— Ты ничего не получишь, Делия! — голос прозвучал так резко, что я вздрогнула. — Эти деньги принадлежат мне! Я распоряжусь ими так, как сочту нужным!

Я напряглась, чувствуя, как внутри всё переворачивается от боли. Боль отвержения, наверное, одна из самых страшных мук… Я была готова к этим словам, но всё равно слышать подобное от родителя — это невыносимо.

— Ты бросаешь мне вызов? — продолжил он, делая шаг вперёд. — Как смеешь являться сюда и требовать что-то? У тебя теперь есть муж! Пусть он и требует что-либо вместо тебя…

Я смотрела на него, прикусив губу, чтобы не сорваться. Гнев разгорался внутри, смешиваясь с болью, но я держалась.

— Я имею право требовать то, что принадлежит мне, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и ровно.

Лицо Лансера покраснело, и он резко ударил рукой по столу.

— Ты неблагодарная девчонка! — выкрикнул он. — Я потратил на тебя столь многое, а ты ведёшь себя так, будто тебе все должны!

Я сжала руки, чтобы не выдать дрожь.

— Разве мне нужны были ваши монастырские пожертвования? Разве не о родительской любви мечтает каждое дитя??? — вырвалось у меня. — Вы не дали мне ровным счетом ничего! И я сейчас требую своё собственное!!!

Отец зло сузил глаза, но больше ничего не сказал.

Молчание повисло в комнате —