Аделин крепко обхватила себя руками и прижалась лбом к прохладному камню стены.

Кто из них был настоящим монстром?

ГЛАВА 28

Занятие у Хельворта проходило в непривычной, почти зловещей тишине. Никто не осмеливался разговаривать, даже шептать. Его фигура скользила по кабинету, а голос был ровным и холодным.

– Кто может назвать главную ошибку, которую допустили чистокровные вампиры?

Тишина.

Аделин ерзала на месте, а её пальцы вцепились в край стола. Она не могла сосредоточиться, не могла дышать ровно. Разум напоминал поле боя.

Безжизненное лицо Арии всё ещё стояло перед глазами, как застывшее отражение в воде. Хруст шеи Торна раздавался в ушах, а на губах… поцелуй Хельворта жёг кожу, как клеймо. Она чувствовала его даже сейчас, как призрачное касание. Он же стоял у доски, как будто ничего не случилось.

Её взгляд метнулся к нему. Безэмоциональное лицо и абсолютное спокойствие.

В этот момент дверь кабинета резко распахнулась.

– Мне нужна Вейл, – голос Марса прозвучал резко, как удар меча по камню.

Все головы синхронно повернулись к ней. В горле пересохло. Аделин почувствовала, словно она оголилась под этими пристальными глазами.

– Она никуда не пойдёт. Занятие ещё не окончено, – Хельворт даже не обернулся.

– Приказом префекта меня назначили вести расследование, – сухо отрезал Марс. – Я ее забираю.

Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Хельворт медленно повернул голову, и в его взгляде промелькнуло что–то... тёмное. Всего на долю секунды его взгляд стал таким же, когда он убил Торна.

Марс, казалось, не заметил этого и быстрым шагом прошел вглубь кабинета и схватив Аделин под локоть поволок на выход. Проходя мимо Хельворта, она чувствовала его цепкий взгляд на себе. Рефлекторно она повернулась, почему – то ей хотелось поймать его взгляд, но он больше не смотрел в их сторону, будто, вообще, не знал ее. Марс быстро вытащил ее в коридор.

***

Дамиан шёл по коридору не торопясь, но каждый шаг будто отзывался в висках гулким эхом, сжимая череп изнутри. Он чувствовал это зыбкое напряжение, медленно стягивающее петлю вокруг его шеи.

Он распахнул дверь кабинета Хальда, как в свой личный, не потрудившись постучать.

– Ты назначил Марса расследовать убийства?! – голос его звенел. – С ума сошёл?!

– Да тише ты, – зашипел Хальд, перехватив его за локоть и резко втянув внутрь. Он оглянулся через плечо и быстро захлопнул дверь, поворачивая ключ. – Ты хочешь, чтоб нас услышали?

– А чего ты ожидал? – Дамиан шагнул вперёд, нависая.

– А чего ожидалтыпосле того, как ты прикончил сына Торна? – выплюнул Хальд и отступил к столу. – Ты сам всё испортил. Думаешь, я хотел это расследование? Думаешь, мне весело под взглядом Совета?

– Не твоё дело, – прошипел Дамиан. – Марс забрал Аделин.

Дамиан устало опустился в кресло, провёл рукой по лицу, будто пытаясь стереть раздражение.

– Умер парнишка, что был в паре с Торном на патруле, и ее одногруппник, что косвенно связаны с Аделин, сам Торн младший и подружка связаны на прямую. Она идеальна, чтобы выставить ее виновной. Марс хоть и ублюдок редкостный, но не дурак, он это увидит.

Хальд нахмурился и покачал головой:

– Я уже ничем не могу тебе помочь, точно не под носом у Совета.

Дамиан прикрыл глаза. Он чувствовал, как сжимается кольцо. Ни один вампир, даже самый сильный не способен использовать подчинение с таким размахом, а он слишком давно не пил кровь.

Хальд отвёл взгляд, а потом заговорил тише, осторожнее:

– Мой тебе совет, забери её отсюда. Если она попадёт в руки Торна... – он не закончил. Не нужно было.

Дамиан резко поднялся и подошёл к нему вплотную. Взгляд стал глубоким, как бездна. Чёрная тьма растеклась в его глазах, и голос зазвучал глухо, с надрывом силы:

– Слушай мой голос.

Хальд застыл. Маленькая часть внутри него все еще пыталась сопротивляться внушению, но голос Дамиана в голове был сильнее. Как всегда.

– Ты забудешь свои последние слова. Ты забудешь, кто такая Аделин. Ты будешь внимательно следить за любым движением Совета и всё докладывать мне. Понял?

– Слушаюсь, – безэмоционально выдохнул Хальд, его зрачки слегка расширились.

ГЛАВА 29

Подвал под западным крылом Академии был сырым и темным. Пахло железом, плесенью и сырой каменной пылью. С потолка свисала паутина, а по стенам медленно сочилась вода. Свет колебался и тени от канделябров ползали по полу, как живые.

Аделин сидела на простом деревянном стуле, руки были стянуты кожаными ремнями к подлокотникам. Запястья ныли от давления, кожа под ними уже стерлась и горела. Всё тело было напряжено, плечи ссутулились, колени дрожали. Она до боли закусила губу, лишь бы не выдать ни звука.

Марс подошёл медленно, со странной легкостью в походке, как будто это была игра, которую он ждал давно.

– Значит, не хочешь признаваться? – его голос был спокойным, даже ленивым.

– Мне не в чем признаваться, – хрипло ответила Аделин.

Он посмотрел на неё сверху вниз, словно оценивая испорченный предмет.

– Не обижайся, – сказал с полуулыбкой, – ты сама довела до этого.

Он подошёл ближе. Сначала просто коснулся её подбородка, будто нежно, но пальцы сжались, вонзились в кожу, приподняли её лицо, заставляя смотреть в глаза.

– Смотри на меня, когда я говорю, – процедил он.

Пощечина была быстрая. Голову резко мотнуло вбок, и щека вспыхнула, как от ожога.

– Последний шанс. Ты убила Арлиса Торна?

Аделин молчала, стараясь не моргать, только сердце стучало, как барабан, где–то в горле.

Марс не стал ждать. Его пальцы сомкнулись на её плечах, грубо сжали, потом медленно, методично надавили. Боль была прямая, животная, нечеловеческая в своей обыденности. Она зашлась дыханием, тело изогнулось в ремнях, но она не закричала.

– Упрямая, – сказал Марс. – Посмотрим, сколько в тебе этой бравады останется, когда я закончу.

***

Аделин почти не чувствовала тела. Где–то глубоко внутри еще оставалось сознание, но оно будто пряталось под слоем боли, холода и грязного страха. Капля пота скатилась по виску, смешавшись с кровью от рассеченной губы. Голова беспомощно свисала на груди, дыхание было прерывистым, хриплым.

Марс стоял рядом, закатав рукава. Его костяшки были сбиты – он явно не жалел себя. Садистское удовлетворение в его взгляде сменилось усталой яростью.

– Ты, тварь упрямая… – прошипел он, вытирая