— Ваше величество, не надо улицы, он гораздо лучше того, который мне кровь собрался пускать.

Слабость от ранения неспособна быстро пройти, но я чувствую себя обязанной вступиться за лекаря, а то ведь действительно отправят его, куда не следует, а ненормальные кадры так и будут ерундой страдать.

— А тебе нужно отдыхать, а не разговаривать, — назидательно произносит Сесил и аккуратно накрывает мое плечо.

И снова колоссальное облегчение настигает меня от мимолетного касания короля. Экстракт рану затянул, но боль полностью не убрал.

— Нет. Верни руку, пожалуйста, — быстро прошу, не дожидаясь нового приступа боли, — с твоим прикосновением мне гораздо легче.

— Хорошо, Амелия, все для тебя, — говорит Сесил, осторожно приподнимает меня и, полусидя, держит на своих руках. – Вы можете быть свободны, — произносит в сторону.

— Убрать тут нужно, наверное, — неуверенно замечает лекарь, - я позову слуг?

— Вы слышали приказ?

— Да, ваше величество, простите, удаляюсь. Распорядиться отыскать подходящее место для отдыха? Несмотря на удачное заживление, я бы не рекомендовал дальнейшее путешествие в карете.

— Нет, какой же ты упрямый! — восклицает недовольно Сесил. — Иди в свою карету с чудо-чемоданчиком и поеэжай за нами.

Я не собираюсь оставаться в опасном для принцессы месте.

— Да, ваше величество, — отзывается лекарь через несколько секунд и наконец-таки покидает нас.

— А ты спи, моя хорошая, у меня на руках больно не будет, — нежно шепчет мне Сесил и целует в висок.

28.

Как ни странно, но я мгновенно отключаюсь, хотя была уверена в том, что буду бодрствовать до последнего. Но следующее мгновение, когда я снова открываю глаза, наступает уже не в карете.

— Где это мы? — интересуюсь, смотря на белоснежный потолок с красивой люстрой посередине. — Это ведь не дворец, —утверждаю, не спрашиваю.

— Да, моя хорошая, — произносит Сесил и нежно проводит по моим волосам, — нам нечего делать во дворце, по крайней мере, пока что. Побудем немного в доме моей бабушки, здесь прекрасная магическая защита, искра у нее была большая.

— А как же твоя поездка по близлежащим поселениям? Нужно ведь народу подарки раздавать, задабривать, — спрашиваю, обеспокоенно хмурясь. — И на мне надето что-то другое?

Заглядываю под покрывало, действительно, так и есть. Я уже не в тяжелом дорожном платье, а в легкой белой сорочке.

— Ты предпочла бы оставаться испачканной кровью и в порванном платье? — Сесил иронично выгибает бровь.

— Нет, - медленно отвечаю, но кто меня переодел? Мне показалось или ты приказал следовать за нами только лекарю?

— Нет, не показалось. Да и лекарь до поместья не доехал, расположился в деревушке рядом. В этом доме я запрещаю находиться кому бы то ни было, и чары, наложенные бабушкой, не пропустят.

— Мы здесь вдвоем? — мои глаза округляются от удивления. — Серьезно?

— Абсолютно, — кивает король, — серьезнее некуда. Разве мог я рисковать тобой дальше?

Не сразу понимаю, о чем речь, но через несколько секунд догадываюсь.

— Тот человек, он в тебя целился, не меня, — хмурюсь, — ты собой рисковал, а не мной.

— Нет, милая, именно тобою, — говорит Сесил с горечью в голосе. - И, кстати, Патроникус прислал письмо, утверждает, что пророчество сбылось. Мы все его неверно трактовали, не нужно было ждать непосредственно дня урожая, а моя гибель стала бы большой проблемой для Наирии в любое время. Но теперь все в прошлом.

— Не понимаю, — недовольно хмурюсь.

— Все хорошо, Амелия, — он снова гладит меня по волосам, — все теперь хорошо. Тебе не нужно понимать, маг разобрался, да и я сам чувствую, что угроза ушла.

— Но как же тот стрелявший, недовольные в каждом поселении, мятежники? С ними как справляться? Ведь в них основная проблема!

— Стрелявший пойман, стражники, что его не заметили, отправлены мести улицы на радость людям, как я и говорил, а народ и без нас получил свои подарки. И знаешь, после твоего геройского поступка они стали куда менее недовольными. Вдохновила ты их. А что касается мятежников — затаились, должно быть. С ними всегда сложнее.

— Это ж сколько времени я спала? — недоуменно восклицаю.

— Трое суток, моя хорошая. Но не волнуйся, это был исцеляющий сон, — произносит Сесил с теплотой в голосе.

— Ты странно себя ведешь, такой, — на секунду замолкаю, пытаясь подобрать правильное слово, — нежный. Это очень настораживает. Все из-за пророчества, да? Настолько благодарен мне, что я его невольно исполнила?

— Нет, милая, — Сесил качает головой, — я просто счастлив. Да и дом бабушки всегда действовал на меня успокаивающе и вдохновляюще, и я очень рад снова здесь оказаться. Последние пять лет мне не было сюда ходу, а теперь нас с тобой ждут каникулы до самого праздника урожая. Раньше нам нет смысла уходить отсюда.

Хлопаю ресницами, теперь совсем ничего не понимая. Такое ощущение, что я заснула в одной реальности, а проснулась совсем в другой, очень схожей с предыдущей, но идущей как бы параллельно с ней.

— Ааа, — обвожу комнату глазами в поисках подсказки для правильного вопроса и натыкаюсь на фрукты в вазе, стоящие на прикроватной тумбочке, — что мы будем есть? Я, конечно, готовила для себя дома, но, боюсь, ваши технологии отличаются от наших.

С ужасом представляю ощипывание мясной тушки вручную, ее разделывание, избавление ото всяких ненужных внутренностей и прочее. Брр, я на такое не способна, я городской житель до мозга костей.

— А-хах, — смеется Сесил, — какая ты забавная. Не волнуйся, не нужно будет тебе готовить, ограниченное количество слуг поместье все-таки впускает. Так что о нас заботятся. Да и нас тут всего лишь двое, многого не надо.

Тут сложно поспорить.

Снова обвожу помещение в поисках новых подсказок для допроса Сесила и вспоминаю, что на мне надето.

— Приходящие помощницы меня переодевали и мыли, да?

— Нет, моя хорошая, я бы их к тебе не подпустил, — он качает головой, хитро улыбаясь, - я все сделал сам.

Вид у него при этом такой довольный. На языке так и вертятся оскорбления, но я себя сдерживаю, ограничиваясь лишь одним коротким вопросом.

— Но почему?

— Потому что ты моя пара. Я говорил, ты не поверила. Теперь придется.