Я показала глазами на красавицу, которая грациозно уселась в кресло, пока служанки предлагали ей чай.

— Разумеется! Сейчас всё сделаем! — прошептал дворецкий, понимая, о чем речь. — Раз ты идешь к господину генералу с отчетом, так скажи ему, что прибыла леди Габрион-дель-Шварбренг! А я пока займусь подарком.

Я выдохнула, радуясь, что почти успела.

— Ам… — открыла я рот, пытаясь мысленно повторить фамилию гостьи.

Несмотря на то, что эту фамилию я знала из газет, я никогда не говорила ее вслух. Так, пробегала глазами и понимала: «Ага! Это она!» И всё.

— Можно еще разочек фамилию? — взмолилась я. — И помедленней.

— Га-бри-он-дель-Швар-бренг! — произнес дворецкий, пока я разминала речевой аппарат.

«Так, Габрион-дель… Швар…берг… Нет! О боже!» — пронеслось в голове, когда я пыталась не забыть фамилию перед дверью генерала. — «Швар-бренг!»

Я постучалась.

— Войдите, — услышала я голос генерала.

Его голос — низкий, с приятной хрипотцой, которая тут же пробежала по спине мурашками.

Я вошла в кабинет, видя, как Эллинер сидит в кресле.

Взгляд на часы.

На меня.

На часы.

На меня.

— Ты где была столько времени? — произнес он строгим голосом.

— Простите, — задыхающимся голосом произнесла я, а потом опустила глаза и поморщилась.

Меня не было целых два часа!

Дама прибыла.

Подарок еще не в кабинете…

— Я просто тщательно выбирала подарок, — торопливо произнесла я. — И спорила с хозяином. Потому как он попытался завысить цену. На три тысячи лорноров. Но я сказала, что со мной такой номер не пройдет. Так что получилась заминка. Но не переживайте, подарок сейчас принесут.

Я перевела дух.

— Дворецкий просил сообщить вам, что к вам приехала леди Га… Га… — начала я, мучая свою память, чтобы она прекратила подбрасывать мне воспоминания о Женне и Альбине и наконец-то выдала имя!

В памяти — тишина.

Просто чистый лист.

— Леди Га… Га… — повторила я, закусив губу.

— Что за леди Га-га? — удивился генерал, а я вспыхнула румянцем, понимая, что не могу вспомнить ее фамилию.

Я прикрыла рот рукой, поморщилась, пиная свою память.

— У нее очень сложная фамилия, — прошептала я, чувствуя, что пауза затянулась.

Я дышала, как загнанная лошадь.

Кончики пальцев дрожали.

Он встал.

Медленно. Как хищник, который уже решил, что добыча его.

— Леди Га-га? — повторил он, и в его голосе звенел не смех, а что-то более тёмное. Ближе к насмешке. Ближе к огню.

Он подошёл вплотную.

Его запах ударил в виски — тёплый янтарь и что-то древнее, почти звериное.

Я вдохнула — и тут же почувствовала, как грудь напряглась, как тело сжалось под платьем, как внизу живота вспыхнуло то самое, что я клялась себе больше не чувствовать.

— Тебе нехорошо? — спросил он, и его пальцы — сильные, горячие — коснулись моего подбородка.

«Да. Мне слишком хорошо. И это страшно», — хотела сказать я. Но промолчала.

Я вздрогнула.

Не от страха.

От того, как по телу прокатилась волна — от кончиков пальцев до самого низа живота.

Это было похоже на магию. Только без заклинаний. Только близость. Только он.

— Я… я просто… забыла имя, — выдохнула я, не глядя в глаза.

Потому что знала: если посмотрю — сгорю.

Его палец провёл по линии моей челюсти — чуть ниже, к горлу.

Я задержала дыхание.

Его дыхание коснулось моей шеи — и в животе вспыхнула волна, горячая и жидкая, как расплавленное золото.

Я рванула плечом, но это было не сопротивление — это был рефлекс тела, пытающегося скрыть, как сильно оно жаждет его прикосновения.

— Забыла… или боишься? — прошептал он.

Глава 34

— Боюсь? — переспросила я, и в голосе прозвучала фальшивая обида. — Я? Боюсь? Я только что отстояла вашу честь у лавочника, который считает, что Моравиа — это синоним «кошелька без дна». На ценнике одно, но как только они слышат фамилию Моравиа, так тут же цена завышается! Между прочим, три тысячи лорноров на дороге не валяются!

Я показала ему оба чека. Исправленный и нет.

Генерал усмехнулся.

В этот момент раздался стук.

— Войдите, — хрипло бросил он, не отводя от меня взгляда.

Дверь приоткрылась.

Два лакея — запыхавшиеся, потные — внесли огромную коробку, обтянутую серебряной бумагой.

Они едва держали её на руках. Один даже прихрамывал.

С грохотом они водрузили коробку на стол и поспешили откланяться.

Дверь закрылась.

Тишина.

Я отступила на шаг. Потом — ещё на один.

— Разрешите идти? — спросила я, опуская глаза на пол.

— Сейчас посмотрим на подарок, — ответил генерал, а я сжала кулаки.

“Кольцо! Не забыть отдать ему кольцо!”, - напомнила я себе. - “Главное — не забыть! Держи в уме!”.

Он подошёл к коробке. Разорвал ленту одним движением. Сорвал обёртку — резко, почти грубо.

И замер.

— Это что? — спросил он, глядя на золотую лошадь с чёрными опаловыми глазами. На её гордый изгиб шеи, на гриву, выкованную будто из солнечного света.

Это безбожное глумление над вкусом сверкало драгоценностями.

Я выпрямила спину.

— Вы сами сказали: «Выбирай на свой вкус». Я даже переспросила: «Точно на мой?». И вы кивнули.

Генерал посмотрел на лошадь. Потом — на меня.

В глазах — не гнев. Любопытство.

— Тебе нравится вот такое? — спросил он, подходя ближе к лошади.

— Я посчитала, что раз вам нужно очаровать… эм… особую леди, - заметила я, видя, как при одном взгляде на лошадь бровь Эллинера бровь вопросительно приподнимается.

У меня даже в горле перехватило, когда я видела, какими глазами, полными ужаса, Эллинер смотрит на эту лошадь.

— То… было бы лучше, с точки зрения женщины, чтобы она думала, что вы сами, лично выбирали для нее подарок. А не посылали за ним посыльного. Это сразу же подчеркнет ее… эм… особенность в ваших глазах! Знаете, женщинам важна искренность, - закончила я важную мысль.

Я сглотнула.

— Я поставила себя на ваше место и подумала. Что мог выбрать мужчина? Сам? Без помощи. Не просто подойти к продавцу и спросить: “Что