— Убрать щенка, пока тот не превратился в матерого пса? — озвучил младший оракул.

— Убить Себастиана Альваро? — возмутился старый. — Никак невозможно! Великий дом останется без наследника! Артирес любит сына, месть его будет жестока.

— А если несчастный случай? — задумчиво предложил средний.

— Артирес не дурак, — старый так яростно затряс головой, будто у него припадок случился. — Нет, это никуда не годится.

— Третий вариант.

Вновь потянувшись через стол, Тибальд взял папку оракула и поставил ее между ручкой и часами. Все умолкли, размышляя, и первым сообразил Монтега.

— Разлучить их? Поссорить? — уловил он.

— Они молоды, страсти кипят, зрелые чувства им пока не доступны, — пояснил Тибальд.

— Она из Сумерек. Он — высший чар. Удивительно, что они вообще вместе, — согласился средний.

— Свет и тьма, как лед и пламень, — ляпнул молодой.

— Совершенно разные по происхождению, воспитанию, образу жизни, — пробормотал Монтега. — Они и без нас должны постоянно ругаться.

— Истинную любовь не разрушить, — покачал головой старый.

Тибальд не верил в любовь. Забрав часы, сунул их назад в карман. Серебряная крышка нагрелась от чаросвета, и Тибальд чувствовал у груди живое тепло. Сердце же оставалось холодным. Он всегда руководствовался логикой, а не чувствами.

— Я наглядно демонстрирую, что эта сложная задача имеет несколько решений, — сказал он. — К слову, еще один вариант — позволить седьмому дому возродиться, а потом аккуратно его убрать.

— Это про тот кусок земли в пустыне? — вспомнил Монтега.

— На очередном совете великих домов я внесу предложение о выделение земли седьмому дому, — сказал Тибальд. — Грай, красный пес, поддержит его. Мне нужен твой голос, Эльгред.

— Здесь как раз выкладки возможных вариантов развития такой ситуации, — оракул услужливо подвинул ему папку. — Дома белых и рыжих котов останутся в выигрыше при любом раскладе.

Монтега помолчал, потянув время, полистал страницы.

— Равновесие нарушится лишь на время, — не вытерпел младший оракул. — Теням не место под солнцем.

— Мы все увидели, какими зыбкими могут быть пророчества, — заметил Эльгред, отодвинув от себя папку. — Сегодня одно, завтра другое, как можно вообще полагаться на предсказания? Одно из них гласит, что седьмой дом возродится во мраке. А ты, серебряный лев, предлагаешь выстроить его в пустыне.

— Пришло время самим строить свое будущее, — пожал плечами Тибальд. — Считай, что это твой фатаруг.

Эльгред усмехнулся, побарабанил пальцами по папке.

— Хорошо, — сказал он. — Я поддержу твое предложение. Но ты уверен, что это устроит, собственно, седьмой дом?

Глава 7. Планы

Бастиан уехал, а я места себе не находила. Что он будет делать в Порожках? Искать Первого? Сумеречные не отдадут его чарам. Пусть Бас не один, с ним охрана, но тени однажды уже победили. Но если у Первого хватит дури напасть на Себастиана Альваро, то охрана сотрет с лица земли все Порожки.

Я кусала губы и сгрызла ноготь на мизинце, и не знала, за кого волноваться: то ли за родной город, то ли за Баса. Он отправил меня домой, как собачонку, и я сперва вообще хотела сбежать: накрыться тенями, проскользнуть под носом у Элмы и спрятаться, допустим, в доме Расмуса, куда Бас не сможет зайти. Но, немного остыв, отбросила эти мысли. Хватит обид. К тому же, если я сбегу, то Элма совсем расклеится. Она и так назначила себя виноватой.

Устав мерять шагами комнату, я решила сходить к Элме, но, ступив на лестницу, услышала внизу стук. Почти рефлекторно накинув на себя тень, спустилась ниже.

— Чего надо? — буркнула Элма, открыв дверь.

— Любви, — услышала я знакомый голос. — Дашь мне? В смысле, любовь.

— Что ты ко мне привязался, Фалько? — устало спросила Элма. — И без тебя тошно.

Я шагнула еще на пару ступенек ниже и увидела, как Фалько ненавязчиво просочился в дверной проем.

— А что случилось? — поинтересовался он. — На тебе лица нет. Вернее, оно есть, и даже очень красивое. У меня в детстве над кроватью висела чеканка с Лучистой Оукой, древней защитницей. Ты так на нее похожа: разлет бровей, сурово сжатые губы, строгий профиль. Но сегодня ты кажешься грустной. Давай же, излей мне душу, Элма.

Охрана устроила себе внизу нечто вроде гостиной: стулья, низенький столик, пара светляков под потолком, разгоняющих мрак, и Фалько подтащил один стул и уселся на него, ясно давая понять, что не уйдет.

— Я провалилась, — вдруг горестно пожаловалась Элма, опустившись на второй стул. — Мы ездили в Сумерки, на Мэди напали, а меня не было рядом.

— С ней все в порядке? — встревожился Фалько.

— Да, обошлось, — вздохнула Элма, сцепив пальцы в замок, — но Себастиан вне себя. Он уволит меня, выставит вон, и я его понимаю. Моей подопечной чуть не перерезали глотку, а я в это время дежурила на крыльце. Видимо, та тень или пряталась в доме, или проникла туда тайком, пока мы ходили на башню…

— Все ошибаются, Элма, — проникновенно сказал Фалько, успокаивающе похлопав ее по колену, и его рука там и осталась.

— Цена моих ошибок слишком высока, — возразила Элма, сурово поджав губы.

— Уверен, Бастиан найдет эту тень и накажет.

— Вот именно! Себастиан поехал в Сумерки! А что, если он пострадает? Это тоже будет по моей вине!

— Может, это должно было произойти, — предположил Фалько, погладив ее ногу. — Не то, что Бас якобы пострадает, а вот тот эпизод с тенью. Ошибка, которую исправили, дает опыт.

Элма шмыгнула носом и вопросительно на него посмотрела.

— У меня есть кое-какие способности к прорицанию, — веско обронил Фалько.

Вот врун! Он только болтать горазд!

— Иногда ошибки лишь кажутся таковыми, — продолжил он заливать. — Взять Баса и Мэди. Все твердили, что он сошел с ума, что это лишь интрижка чара и тени. Ну, кроме меня, конечно. Я-то сразу понял, что все всерьез. И вот, посмотри — их любовь меняет мир.

— Не уверена, что перемены к лучшему, — заметила Элма. — Сопротивление в Сумерках крепнет. Тени смотрят чаросветам в глаза, не склоняя голов. Они готовятся к войне, точно тебе говорю.

Опомнившись, она смахнула руку Фалько