Я успокоила его кивком головы, понимая, что Мик в большой опасности.

Глава 24

Неожиданные откровения мальчишки ввели меня в ступор. Беспредел, учинённый Бартонсом и Ропеном в купе с поддержкой старшего полицая, вызывали подозрение в полном захвате власти в Ансоре.

Интересно... А, как же наместник? Ведь это он должен держать ответ за всё происходящее в городе перед местным графом, а быть может даже и перед самим герцогом. Неужели и он в сговоре с этой троицей?

Если так, то, боюсь, за спиной правителя здешних земель орудует самая настоящая бандитская шайка. И это делает Ансор не таким уж прекрасным, как считается в герцогстве, если не сказать – опасным.

Хотя, понимая, что рыба гниёт с головы, я почувствовала отвращение не только к преступникам, но и к самому графу Ансорскому, позволившему такие бесчинства. Одно только издевательство над ребёнком чего стоит, не говоря уже о массовой пропаже людей и захвата чужого наследства.

Кто, если не он должен был на корню пресечь подобные злодеяния?

Мик шёл чуть впереди меня, понурив голову.

– Не переживай, я не выдам тебя, – шепнула я, вторя его тону, думая, как можно помочь ребёнку вырваться из этого плена.

– Был бы отец хоть чуточку трезв тогда, когда на спор влез в лавку Бартонса, сейчас было бы всё по-старому. Пил бы себе дальше, подрабатывал бы плотником. Тогда мы хотя бы пару раз в неделю хлеб ели, – сокрушался мальчишка, хлюпая носом. – А теперь вот сам сгинул, оставил меня батраком, которому только объедки положены. Ну, ничего, вот отработаю долг и сбегу куда подальше. Пускай Бартонс сам свои свечки катает.

Он размашисто вытер мокрые щёки, снова надев на себя маску сильного взрослого мужика. Странно было смотреть на десятилетку, взвалившего на свои маленькие хрупкие плечи непосильную ношу.

Жалость сдавила мне сердце, словно стальные тиски. Как должно быть страшно ребёнку остаться совершенно одному на всём белом свете! По сравнению с его трудностями мои показались настолько мелкими и незначительными, что мне стало немного стыдно перед самой собой.

– Всё, леди, кажись пришли, – сворачивая с дороги к нашему особняку, гордо заявил парнишка. – Так и быть, буду батрачить, и на вас, когда другой работы не будет. Перед вами я хотя бы виноват...

Он положил наши покупки на крыльцо и медленно побрёл обратно, словно агнец на закланье.

От растерянности я буквально опешила, молча наблюдая за каждым его движением, не понимая, как остановить его, какой найти предлог.

Пусть мальчишка считает меня такой же скрягой, как Бартонс, но я не стала его переубеждать. Так у меня хотя бы появится возможность иногда подкармливать Мика своей нехитрой стряпнёй. А со временем, надеюсь сумею и выкупить его у этого мерзкого человека.

– Постой, – крикнула Юми уже уходящему пареньку. – Мамочка напекла вкусненькие оладушки. Хочешь попробовать?

Вот так, без всяких предлогов, по-детски непосредственно и просто она решила мучившую меня проблему.

Глазёнки Мика радостно вспыхнули, а впалые щёки слегка покраснели от нахлынувшего волнения. – Так ведь не положено...

– Кто тебе сказал такую глупость? – оживилась я. – Идём, заварим тебе ароматного чаю. Ты это заслужил.

Быстро вернувшись, он вновь взял воск и свечи, и понёс их в дом, ступая чуть позади меня.

Ноги нашего гостя слегка потряхивались, когда он ступал по усыпанному хламом полу, но он не остановился даже когда наколол босую ступню. Лишь тихонечко ойкнул и выбрал более безопасную тропинку.

– Больно? – спросила я, когда мы пришли в нашу комнату, собираясь осмотреть ранку.

– Ерунда! – отмахнулся мальчик, видимо предвкушая предстоящее угощение. – Хозяин говорит, что на мне, как на собаке всё зарастает. Бить можно, хоть каждый день!

От последнего высказывания пузырёк с лекарством чуть не выпал из моих рук. В голове не укладывалось, как можно так жестоко обращаться с ребёнком, пусть и не своим. На этот вопрос может ответить лишь сам Пол Бартонс.

Руки и ноги Мика оказались такими грязными, что оттереть их до чистоты оказалось не так-то просто. – Так, – не выдержала я, доставая из шкафа мыло и чистую простынь. – Быстро к ручью! Сначала нужно тебя хорошенько отмыть!

Удивительно, но он послушно поплёлся следом за мной, теперь уже аккуратно наступая даже на обычную землю. Так было сильно желание бедного ребёнка отведать мою стряпню.

– Раздевайся! – скомандовала я, подойдя к воде. – Юми не будет смотреть.

Дочка послушно отвернулась, заинтересовавшись красивым камушком. Мальчонка снял своё драньё, оставшись в одних портках, которые бы тоже не мешало постирать.

Спина Мика шокировала меня ещё больше, чем не мытые руки. Она вся была испещрена шрамами, как уже побелевшими от времени, так и свежими, кровоточащими.

Я аккуратно намылила оторванную от простыни ткань и осторожно промыла спину мальчику, а затем и остальное тело. Грязи было столько, что казалось, она никогда не закончится. Но чистая ключевая вода, ароматное мыло и немного усилий, и передо мной уже стоял симпатичный круглолицый мальчишка с рыжевато-золотистым ореолом волос.

– А вы всех так нежно купаете, или для этого нужно быть, как-то по особенному грязным? – раздался у меня за спиной наглый мужской голос?

Сердце моё ушло в пятки, и где-то там заколотилось с невообразимой быстротой, разгоняя адреналин по венам. Как я не заметила, что здесь ещё кто-то есть?

Глава 25

Успев до чёртиков испугаться, я резко развернулась и увидела в паре метров от себя совершенно незнакомого, закутанного в широкий чёрный плащ человека. Одет он был очень странно. Лица видно не было совсем, да и телосложение угадывалось лишь косвенно. Вероятно мужчина специально скрывал свои истинные черты.

– Кто вы, и что здесь делаете? – задвинув детей за подол своей юбки, спросила я.

– А что, разве не понятно? – ответил он вопросом на вопрос, медленно приближаясь к нам по кромке воды. Ни его таинственный вид, ни тон не говорили о добрых намерениях.

– Шпионите? – подталкивая Юми и Мика к тропинке, прошептала я.

Дети быстро сообразили, что что-то не так и с визгом