– Это моя ошибка, значит буду расплачиваться. Домовой, так домовой.

Позже, когда ночь почти вступает в свои права, божок умудряется соорудить себе в углу подобие кровати. Ему помогают в этом старые доски и немного магии. Отужинав кашей и хлебом, мы ложимся спать в разных концах комнаты, каждый погружённый в свои мысли.

– Странное имя у тебя. Вентилимей. Непривычное…– бурчу я задумчиво в темноту.

– Обычное. Можешь сократить, если хочешь, – отвечает карлик.

– Буду звать тебя Велик, – полусонно говорю я, чувствуя, что уже проваливаюсь в забытье. – Нравится мне это слово, оно тебе подходит.

Божок утвердительно хрюкает в ответ, засыпая. Я тоже отхожу в мир снов.

Едва я открываю глаза утром, как меня ждёт сюрприз.

– Мои волосы! – восклицаю я, перебирая пальцами упругие пружинки кудрей. – Они снова отросли!

Так и есть. Моя шевелюра каким-то образом ко мне вернулась. Чудеса!

– Это ты их вернул? – спрашиваю я полусонного божка, потирающего глаза.

– Моя магия на такое не способна.

Я замираю, касаясь рукой живота. Почему-то кажется, что это мой малыш. Он помог мне, почувствовав, как я была расстроена, когда лишалась волос.

Но как теперь объяснить всё лире Дарине или Рагнару? Они скорее снова обвинят меня в чёрной магии или скажут, что огненный змей залетал ко мне в трубу и принёс на хвосте волосы обратно.

Вот же незадача.

***

На завтрак у нас ничего нет – вчера всё съели. Я брала с храма кашу с учётом того, что хватит на утро, но пришлось кормить Велика.

Мы умываемся и пьём остатки воды, которую я ещё день назад принесла с колодца.

– Меня не будет до вечера, – предупреждаю я божка. – За это время будет хорошо, если ты хотя бы поколешь дрова на заднем дворе, чтобы было чем растопить печку. Вряд ли там кто-то тебя увидит. Просто не показывайся на глаза никому, ладно? Еду я принесу только вечером.

– Весь день не есть и колоть дрова? – ужасается Велик. – Я голодный, у меня живот урчит. А ещё я больше не хочу есть кашу, она невкусная.

Я тяжело вздыхаю, устало качая головой. И как с ним быть? У меня и так дел по горло, а ещё возиться с упавшей на голову белоручкой.

– Если не поколешь дров – замёрзнем насмерть. Ночи здесь жуть какие холодные.

– Я даже с печкой замёрз, и одеяло ты мне дала старое. В нём дырка!

– Другого нет, – терпеливо объясняю я. – Когда поколешь дрова, не выходи из домика. И не ходи в сторону болота, оно прямо за домом. Там добра не жди, меня местные предупреждали.

– Болота вблизи Нави вообще опасная штука. Кто там только не водится. Туда не пойду. И дрова поколю, так уж и быть. Но ты возвращайся скорее, я ведь с голову могу умереть!

У нас и дерева осталось совсем мало – остатки роскоши от прошлой хозяйки домика. Где потом брать дрова и чем топить печь я пока не знаю. Нужно спросить Добромира, когда мне выдадут хоть какие-то деньги. Мне нужно купить крупы и овощей, иначе мы с божком и правда загнёмся.

Хотелось бы ещё искупаться, но у меня просто нет столько дров, чтобы наполнить горячей водой старое деревянное корыто. Пока приходится довольствоваться обтираниями и умываниями.

Зеркала нет, поэтому я подхожу к окну и смотрю на себя. В отражении вижу бледную девушку с бровями, сведёнными к переносице. Машинально провожу пальцами, пытаясь разгладить мимические морщины. Но как только расслабляю лицо, они исчезают сами.

И почему все говорят, что старые девы рано увядают? Так и не скажешь, что я старше своей сестры Милавы. Мы выглядим на один возраст.

Десять минут уходит на то, чтобы расчесать мою непослушную копну простым деревянным гребнем. Ещё пять минут, чтобы понять – столько волос мне под чепцом не спрятать. Придётся как-то отмазываться.

– У нас есть план? – Велик подходит ко мне и глядит с надеждой. – Домой хочу.

И я хочу… куда-нибудь подальше от Рагнара. И от лиры Дарины с её землями безмужних.

– План таков – я стану наставницей, мне позволят выезжать из города. И мы с тобой сбежим в твою сказочную Лирию к единорогам. Идёт?

Но если всё получится, как я брошу здешних девушек? На одной чаше весов наша с малышом судьба, а на другой судьбы угнетаемых…

– Звучит здорово, – радостно подскакивает Велик. – Когда ты станешь наставницей? Завтра?

Я неопределённо пожимаю плечами:

– В лучшем случае через три месяца. В худшем никогда.

Велик становится совсем уж печальный, но пытается взять себя в руки:

– Ладно… а зачем ты засовываешь такие красивые волосы под чепец? У тебя сзади будто огромная шишка.

– Если не смогу их спрятать, будут проблемы.

– Так давай помогу. Садись на лавку.

– Магия? – прищуриваюсь я.

Велик лишь хитро улыбается .

– Хоть чем-то тебе подсоблю.

Я сажусь на деревянную лавку, божок тут же проворно стаскивает с меня чепец и принимается что-то бубнить под нос, трогая мои волосы. Проходит всего минута, и он произносит:

– Главное, не снимай головной убор. Иначе сразу всё развеется. Я мог бы заколдовать чепчик, но силы и без того иссякли.

Я встаю и подхожу к окну. Едва вглядываюсь в своё отражение, как зрачки расширяются от удивления. Верчусь во все стороны, разглядывая чепец.

Ничего не видно! Все локоны надёжно спрятаны под головным убором, никому и в голову не придёт, что там огромная кучерявая копна, а не короткая стрижка.

– Спасибо, – от души благодарю я божка, поворачиваясь к нему. – Ты не представляешь от скольких неприятностей ты меня избавил.

Щёки Велика слегка розовеют от неожиданной похвалы, и он улыбается в ответ.

– Рад помочь, чем могу.

Я выглядываю в окно. Погода сегодня на редкость мрачная: тучи затянули небеса, вдалеке гремит гром.

– Там кто-то едет, – указывает Велик на дорогу.

– Это Добромир. Он главный в храме, где я работаю. Странно… вчера мы договорились, что я теперь хожу на работу пешком, – удивляюсь я. – Прячься, Велик, иначе он тебя увидит.

Добромир приезжает с дурными новостями. На фабрике что-то случилось, и там срочно требуется дополнительная помощь. Как он объясняет, иногда бывает, что старых дев из храма сгоняют на фабрику.

Сначала я настораживаюсь, ведь работа там может нанести вред малышу. Но немного подумав, понимаю, что сегодняшний день может пойти мне на пользу.

Я