Сжала корзинку так сильно, что пальцы побелели, но не смогла даже достойно ответить. Слова застряли в горле, гнев и унижение смешались в тугой комок, лишив меня способности думать.

— Кажется, я напугал её, — усмехнулся незнакомец. — Или она всегда такая молчаливая?

Себастьян махнул рукой и увлек друга дальше по коридору. Я сделала шаг назад, затем ещё один, а потом просто развернулась и пошла прочь.

Каждый мой шаг эхом отдавался в голове. Гнев, словно раскалённая игла, приносил жгучую боль из-за собственной беспомощности. Эти двое мужчин вызывали жгучее чувство ненависти

Я поднялась по лестнице, не помня, как преодолела этот путь. Уже в комнате бросила корзинку на стол и, глядя в зеркало, почувствовала, как меня захлёстывает ярость.

— Они пожалеют, — прошептала я, глядя в собственные глаза. — Себастьян ещё не знает, на что я способна…

* * *

Я не знаю, во что бы вылилась моя скорая месть (я стала жадной до неё, как посмотрю), но Себастьян вместе со своим насмешливым приятелем неожиданно уехал. Ни к ночи, ни к утру следующего дня он не возвратился.

К тому моменту я уже немного остыла, а Анна, как всегда, принесла мне новости.

— Его светлость маркиз Леонард Ван-Бреско празднует день рождения, — сказала она, ставя передо мной чай. — Это он приезжал к нам вчера. Лучший друг хозяина, поэтому господина Себастьяна не будет несколько дней.

Я тут же ощутила чистую, детскую радость. В голове мгновенно родилась мысль: теперь я могу забрать любые книги из его кабинета и читать сколько захочу!

Чувство свободы опьянило меня. Я, конечно, ещё была далека статуса хозяйки своей судьбы, но сейчас могла делать то, что хотела.

Вечером прокралась в кабинет Себастьяна, зажгла свечу и с предвкушением начала рыться в библиотеке. Полки казались бесконечными, и книги манили меня своими пыльными корешками.

Сначала я искала что-то, что могло бы увлечь меня на пару часов, но внезапно мои глаза зацепились за целую кипу книг о моде, манерах и уходе за собой. Те самые, которые я всё время откладывала на потом. Они выглядели немного устаревшими, но для меня это было всё равно что найти клад.

Я достала одну из них, открыла, и сразу заметила на форзаце аккуратный почерк: «Селеста де Гроньер». Имя матери Себастьяна. Видимо, это её коллекция.

— Ну ничего, хоть что-то, — пробормотала я себе под нос и устроилась в кресле с первой книгой.

Читала я запоем. Два дня не выпускала книги из рук, пока глаза не начали болеть, а голова не начала кружиться от переутомления. Но я проглотила и переварила всю информацию.

Когда отложила последнюю книгу, почувствовала небывалый подъем. Все-таки знание — это сила!

— Итак, начну с главного, — прошептала я, глядя на своё отражение в зеркале. — Мне нужно преображение!

* * *

Я сидела за столом с листом бумаги перед собой, стараясь сосредоточиться. Мысли путались, но я всё-таки начала записывать всё, что помнила о лечебных сборах, которые годами готовила в монастыре. Теперь я посмотрела на них с другой стороны.

В книгах, которые я прочитала, говорилось, что именно на основе подобных настоев и масел делают омолаживающие средства. Почему я об этом раньше не задумывалась? Это ведь моя стихия. Я привыкла лечить, заживлять раны, снимать боль, но о том, чтобы украшать тело, заботиться о коже, никогда не думала. Видимо, монастырь оставил свой отпечаток — забота о внешности там считалась ненужной прихотью.

Я вывела список из нескольких преображенных рецептов. Отвар для заживления кожи. Настой от сухости. Ещё один — от увядания. Лосьон для волос. Полоскание для рта.

Собрала травы, оставшиеся в моих запасах, создала смеси, разлила их по банкам и поставила в тёмное место, чтобы они настоялись.

Сделав всё это, подошла к зеркалу и невольно посмотрела на своё отражение. Бледно…

Мой взгляд упал на платья, которые висели в углу гардеробной. Эти ужасные, старые тряпки, оставленные Себастьяном. Казалось, он намеренно пытался подчеркнуть, что не считает нужным одевать меня прилично. Даже после того, как благородные лорды уличили его в скупости, он не исправился.

Я взяла одно из платьев и критически его осмотрела. Серое, безликое, напоминающее наряд старой служанки — оно даже для монастыря показалось бы убогим. Я вздохнула. Похоже, Себастьян мне просто мстит…

Но я не собиралась мириться с этим.

Случайно обнаружив в дальнем углу комнаты свёрток, я вдруг вспомнила о крестьянской швее, которую повстречала недавно.

Развернула ее творение и принялась внимательно рассматривать. Оно было слишком простым и безликим, хотя сшитым очень качественно.

— Что можно сделать? — прошептала я, прикладывая его к себе в зеркале.

Идеи начали появляться мгновенно. Я вытащила два старых платья покойной свекрови, которые висели в шкафу как музейные экспонаты. Осторожно разложила их на столе, взяла ножницы и начала работать.

Мне нужно было создать что-то своими руками. Я даже не совсем понимала, что. Хотелось высвободить некое внутреннее виденье, позволить фантазии раскрыться, как драгоценному цветку.

Ночь пролетела в заботах. Я резала, сшивала, снова резала. Попробовала добавить кружево, но, глянув на рисунки из книг, поняла, что переборщила. Меньше кружев — больше элегантности. В конце концов мне удалось создать нечто симпатичное… или почти симпатичное. В голове уже складывался образ, как довести платье до совершенства.

Я схватила лист бумаги и быстро нарисовала то, что видела в своём разуме. Эскиз получился неровным, но вполне понятным.

— Вот что мне нужно, — сказала я себе, откладывая карандаш.

Наутро я решила: пришло время действовать. Отсутствие Себастьяна развязало руки. Пусть празднует хоть неделю, мне только лучше.

Отыскала еще несколько монет. Серебряных. Мое скромное богатство, оставшееся от продаж снадобий в монастыре. Да, я не всё отдавала матушкам, кое-что оставляла и для себя. Наверное, предчувствовала, что моя жизнь круто изменится…

Я быстро собралась, надела простое платье служанки и шерстяные чулки, а также одолжила у Анны теплый плащ. Эскиз спрятала за пазухой. Никто не должен был узнать, что я покинула поместье.

На улице уже стояла телега торговца, каждое утро привозившего овощи в поместье. Старик, словоохотливый и добродушный, сидел на облучке.

— Доброе утро, дедушка, — обратилась я к нему, пытаясь казаться как можно более естественной.

— Ох, доброе, доброе! Чего тебе, девонька? — отозвался он с улыбкой.

— Вы едете в столицу?

— Конечно. А что?

— Можете подвезти меня? Мне нужно в город, ненадолго.

Он посмотрел на меня