Развернувшись, я начал измерять помещение широкими шагами. Злость бурлила в глубине души, хладнокровие, которому я всегда придерживался, испарилось в мгновение ока.

Судьба.

Из меня вырвался смешок.

Чертова, мать ее, судьба!

– Vierzig, einundvierzig, zweiundvierzig…

Словно порыв успокаивающего ветра, в голове раздался голос Ксивер. Иногда она считала на немецком даже по ночам, чтобы отогнать от себя тени, которые, наверное, никогда не исчезнут полностью.

– Dreiundvierzig, vierundvierzig, fϋnfundvierzig…

Остановившись, я сделал глубокий вдох.

Времени осталось слишком мало. Мне нужно было принимать решение.

– Я не выбирала свою судьбу, – тихо продолжила Каталина. – Выбор сделали за меня, Кай. Ты не знаешь этого, но я всегда пыталась спасти Лиру. Каждый раз ей стирали память, поэтому она не помнила меня. Однако за это время она стала моим другом. Настоящим другом, о котором я не могла и мечтать.

Я вновь обратил взгляд к Лире. И мог поклясться, что если бы она была с нами, то стала бы всеми силами защищать Каталину. Она всегда была слишком добра к людям. Слишком любила желтый гелениум и лошадей.

– Что мне делать? – прошептал я в пустоту, пытаясь достучаться до нее. – Что, блядь, мне теперь делать, Лира?

Никогда – и я имею в виду действительно никогда – я не подниму руку на свою сестру. Я не смогу причинить ей вреда, но и оставить тысячи людей на растерзание Марлоу тоже не в силах. Должен быть другой способ обратить триад в людей и вернуть Лире контроль над утерянным сознанием.

– Мама годами работала над организмом Лиры, поэтому она невероятна сильна. Ее тело – настоящее оружие. Она буквально стала сверхчеловеком и…

Прервавшись, Каталина закашлялась и поднесла ко рту ладонь. Глупый орган в моей груди сжался, как только я увидел на ее тонких пальцах кровь.

– Когда твоя сестра впала в летаргический сон, – продолжила она, – мне стало совсем плохо. Я думала, что умру, но мамины помощники смогли даже в таком состоянии поддерживать нашу с Лирой связь. Она не мучилась, когда спала. В остальное же время… ей было тяжело. Очень.

Каждое слово резало по мне ножом.

– Когда они хотят сделать пересадку?

– Не знаю, но сейчас Лира нужна маме. Думаю, она хочет найти способ не убивать ее, как собиралась изначально, чтобы иметь рядом и живую дочь, и сверхсильного солдата. Поэтому у вас есть время, – с уверенностью добавила Каталина. – У тебя есть время что-нибудь придумать.

Как всегда. Как всегда именно мне нужно было что-то придумать. Только в этот раз я не знал, как выбраться из такого плачевного положения.

Сглотнув в горле ком, я спросил:

– Она что-то говорила обо мне?

Каталина задумалась.

– Не называй дочь ее именем. Ей это не понравится.

Мне захотелось то ли рассмеяться, то ли расплакаться.

Правда сделать я это не успел.

Потому что помещение пронзил оглушительный звук сигнализации.

Выхватив пистолет, я направил его на запечатанные двери. Лаборатория замерцала красным светом, а голос в динамиках оповестил о проникновении в секретные отделения.

В голове быстро завертелись шестеренки. Я не смогу вернуться тем же путем, поэтому придется использовать эфир. Но во мне осталось слишком мало сил. Это может плохо кончиться, учитывая последствия раута.

Думай.

Вдруг Каталина схватила меня за руку.

– У тебя не больше пары минут. Я покажу тайный выход.

– Я не могу оставить Лиру здесь.

Она встряхнула меня и потянула за куб.

– Нужно уходить, Кай! Они убьют тебя!

Мое тело сопротивлялось, но разум кричал, что Каталина права. Если я заберу Лиру сейчас, то во время побега подвергну опасности не только себя, но и ее. Слишком небезопасно. Слишком много рисков.

Я устремился вслед за Каталиной, бросив на сестру прощальный взгляд.

Возможно, мне показалось, но ее глаза слегка приоткрылись.

***

Ремали

В какой-то момент я почувствовала, что умираю.

Большую часть времени мой разум дрейфовал по осколкам давних воспоминаний. Они были наполнены ржанием лошадей, желтым гелениумом, чьим-то мужским смехом. Таким добрым. Таким до слез родным.

Затем появлялась кровь. Много-много крови и чьи-то крики. Эти голоса звали маму и папу, а я почему-то улыбалась, смотря на два тела. Два мертвых тела, держащихся за руки.

Почему я улыбалась?

Я потрогала свое лицо.

Почему я смеялась над этими людьми?

тик-так

тик-так

тик-так

– Он тут?

Лина кивнула, и я повторила ее движение. Нас разделяла стеклянная стена, пока мы сидели друг напротив друга в белой-белой комнате. Внешне разные, в остальном – почти идентичные. Двойники.

тик-так

– Он не хочет делать это.

– Заставь. Он должен узнать, как спасти тех людей.

– Ты же понимаешь, что он не убьет тебя?

Мы пристально смотрели друг другу в глаза.

– Ему придется. Или кому-то другому.

тик-так

– Он спрашивает, говорила ли ты мне что-нибудь о нем.

– Скажи, чтобы не называл дочь моим именем. У нее должна быть своя судьба. Не моя.

Лина улыбнулась, и я повторила ее движение. Всё, что делала она, делала и я – и наоборот. Порой это казалось жутким, но я была рада поддерживать связь с миром хотя бы так – через нее. Мне удавалось нащупать связующую нить редко, поэтому каждая встреча ощущалась как глоток свежего воздуха.

Но…

тик-так

скоро я вернусь, Лира

помни, что я – это ты

– Он счастлив?

– С тобой был бы счастливее.

– Он счастлив?

Лина ненадолго задумалась.

– Да. Она делает его таким.

Ксивер. Я бы так хотела познакомиться с ней и поблагодарить за то, что вытащила моего брата из тьмы. Ее ждет великое будущее – их обоих. Я была в этом уверена.

Хотя…

Возможно, мы всё-таки сможем с ней встретиться.

тик-так

– Уже уходишь? – с грустью прошептала я, когда очертания Лины начали мелькать.

– Мне нужно помочь ему выбраться оттуда. Но я вернусь. До встречи, Лира.

– До встречи.

Опустив голову на прижатые к груди колени, я начала выводить на белом полу разные символы. Когда Лина ушла, услышала чьи-то шаги. Они принадлежали не ей. Кому-то другому.

Подняв голову, я увидела саму себя. Девушка села напротив и улыбнулась.

тик-так

время вышло

– Привет, Ремали.

Глава 30

Защита и мирное сосуществование являются основополагающими ценностями нашего