Его рука в латной перчатке сжалась в тугой комок, пока он продолжал говорить.

— Я знал, что он никогда не согласится помочь мне. Он презирал меня, равно как и все вы. Я не потерпел бы его отказа и его болтовни. Я не потерпел бы позора, если бы моё сокровенное желание стало известно. И я нашёл повод взять его в плен. Я развязал войну. Если вы все погибнете в процессе? Что ж, так тому и быть. Мне нет дела ни до кого из вас. Я взял Влада в заложники. Сначала я просто попросил его помочь мне. Как я и предполагал, он отказался. Заявил, что это невозможно. Что его творения не обладают душой. Я был уверен: он лжёт. И я собирался доказать обратное. Ибо в этом мои таланты были бы как нельзя кстати. Очень и очень кстати. И тогда я обратил на Влада своё ремесло. Я приковал его к своим машинам. Я пытал его. Я выкачал из него все метки. До тех пор, пока на его теле не осталось ничего, кроме тех, что украшали его лицо. Я превратил его в сжимающееся, разбитое, рыдающее существо. Я свёл его с ума. Мне было всё равно. Ибо я получил то, что хотел. Я пришил его силу к своей плоти. Я нанёс бирюзовые метки на свою кожу. Если Влад не желал использовать свою силу для меня, я сделаю это сам. Его сила не могла оставаться во мне вечно. Но мне хватило бы её ненадолго.

Самир замолчал. Сделал долгий, дрожащий вдох и выдох. Впервые его плечи поникли.

— Проще сказать, что я потерпел неудачу. Но с силой сновидца и моей волей я создал невесту. Впервые за свою долгую жизнь я познал радость. В этом мире появилось существо, которое говорило, что любит меня. Она смотрела на меня. И в её глазах разного цвета я видел то, чего желал так долго. Это сработало. Я узнал счастье… но оно было недолгим. То, что я создал, было сломанной вещью. Извращённым и чудовищным гомункулом. Слабым, искажённым, изувеченным. Слишком изуродованным, чтобы жить. Я не сновидец…, и она не была рождена для этого мира. Я держал её на руках, пока она делала свой первый и последний трудный вдох. Она испытывала ужасную боль. Её тело было изувечено и не могло функционировать. Но её страдания были недолгими. И даже тогда она шептала мне о своей любви. Именно в тот миг я понял: у неё не было ни разума, ни души, ни собственного сердца. Лишь любовь ко мне. Я хранил бы её и любил до самого своего последнего вздоха. Если бы она выжила.

Самир взмахнул руками.

— В своём горе я знал лишь ярость. Ибо если я был так близок… значит, Влад мог бы преуспеть. Я обратил свою потерю и свою агонию на уничтоженного короля. Опустошённого, лишённого сущности. Слишком напуганного и опустошённого той агонией, которую я ему причинил, чтобы даже смотреть на меня. Он съёжился, словно побитая собака, когда я выжёг метки с его лица. И вырвал его сердце из груди.

Самир наконец повернулся к нам.

— Вот почему я развязал свою Великую Войну.

Я опустилась в кресло. Смотрела на него в шоке. История, которую он рассказал, заставила меня почувствовать себя одновременно опустошённой и переполненной. Мне хотелось плакать. За Влада. За этот мир. За созданное им чудовище. И за самого Самира. От той боли, что должна жить в человеке, чтобы зайти так далеко. В попытке её остановить.

— Выполнил ли я условия твоего помилования, Королева Глубин? — Самир слегка откинул голову. Огонь отразился в металле его чёрной маски. Его голос был холоден как лёд. Жестокий и злобный.

— Д-да, — слабо выдохнула я.

— Хорошо.

И с этими словами он исчез в клубах чёрного дыма.

Я наклонилась и уронила голову в ладони. Упёрлась локтями в колени. Я слышала, как люди встают и расходятся, но мне было всё равно. Я не хотела ни на кого смотреть. Я не хотела ни с кем разговаривать. Я хотела домой.

Я поднялась, чтобы уйти. С удивлением увидела, что рядом со мной стоит Каел. Илена была рядом с ним. Все остальные уже ушли. Только Золтан и Сайлас остались. Они тихо беседовали у стены.

— Что вам ещё нужно? — мне не удалось скрыть разочарование в голосе.

Каел положил свою руку мне на плечо. От этого жеста я вздрогнула.

— Владыка Каел желает выразить вам своё уважение. Вы его заслужили. Теперь ему ясно, что вы не марионетка колдуна. Ибо то, что вы потребовали с него в уплату, для него хуже казни.

От этого мне не стало легче.

— Спасибо.

— Владыка Каел хотел сказать: он больше не считает вас находящейся под его влиянием. Ему требуется… время. Чтобы обдумать услышанное. — Каел покачал головой. Его движения были странно напряжёнными.

— Да… мне тоже. — Во мне не осталось даже сил радоваться тому, что Каел отказался от своей теории о моём рабстве. Все мои эмоции были заняты попытками осмыслить услышанное.

Каел похлопал меня по плечу и ушёл. На прощание он поднял руку в приветствии Золтану и Сайласу. Те двое явно ждали своей очереди поговорить со мной. Я смиренно вздохнула, когда мужчины в белом подошли ко мне.

— Я не могу. Простите, я правда не могу сейчас, — сказала я, когда они приблизились.

Золтан склонился в почтительном поклоне. Прижал руку к груди.

— Если вы будете нуждаться в нас, вы знаете, где найти. Приходите в собор, если обретёте силы.

Я кивнула. Вздохнула. Изо всех сил попыталась улыбнуться им. Была уверена: это выглядело так же неестественно, как и ощущалось.

— Спасибо.

Мы можем пойти домой теперь?

Думала, ты никогда не спросишь.

И в вихре перьев я исчезла. Всё, чего я хотела, — это стакан чего-нибудь покрепче