Она запрыгивает в кузов, и я стискиваю зубы. Вытащить ее оттуда будет непросто. Если бы мы не были на людях, я бы пошел на это. Но мне придется смириться и постараться проехать по всем кочкам между клубом и моим домом. Что я и делаю. Со смаком.

Она молчит, пока мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, и я тоже молчу. Открываю дверь и намеренно вхожу первым. Во-первых, это невежливо. Во-вторых, я смотрел дрессировку собак и знаю, что вожак стаи всегда входит первым. В-третьих, она может отсосать. Я не хочу видеть ее здесь и не собираюсь притворяться, что хочу.

Когда входная дверь закрывается, она говорит:

— Мы должны поговорить о…

Но я иду в свою спальню и закрываю дверь. Раздаются шаги. Я почти уверен, что Камилла ходит взад-вперед.

— Лед, — говорит она через дверь.

Я вставляю в уши наушники и увеличиваю громкость своего «Айпада», заглушая ее голос.

* * *

Когда утренний солнечный свет просачивается сквозь щель в шторах, я заканчиваю упражнения. Сто отжиманий. Сто приседаний. Сто выпадов и тысяча других упражнений. Я занимаюсь и занимаюсь, пока не израсходую столько энергии, что смогу сойти за нежить. Но, по крайней мере, я стал лучше себя контролировать.

Камилла Маркс — средство достижения цели. Способ увидеть Кэт. Я могу вынести ее присутствие в своем святилище, не убивая. И при этом не желая покончить с собой. Конечно.

Я принимаю душ, одеваюсь и наконец выхожу. Она сидит за кухонным столом, вокруг нее разложены тюбики с чернилами и бинты, а в руках у нее татуировочный пистолет. Ее волосы собраны в какой-то небрежный пучок на макушке, обнажая слой иссиня-черных волос, обычно скрытых белоснежным цветом. На ее лице нет макияжа, что делает ее моложе. Она так чертовски красива, что это должно быть преступлением.

«Ненавижу ее».

Она стирает кровь с рисунка, который только что выгравировала у себя на запястье. Компас рядом со словом «Предательство».

Я не буду спрашивать. Мне все равно.

Я готовлю хлопья в миске и зачерпываю их ложкой за ложкой, стоя у раковины. Я не говорю ни слова и не смотрю в ее сторону.

— О, нет, — сухо говорит она. — Вредный мальчишка игнорирует меня. Что же мне делать?

— Скажи спасибо, — пробормотал я.

— Ты не можешь игнорировать меня и угрожать. — она накладывает повязку на новое изображение и собирает оборудование. — Ты должен выбрать что-то одно.

Я выливаю молоко из миски и молча мою посуду.

— Мило, — говорит она. — Ты выбрал мое любимое.

Ее ничто не смущает?

Обычно в это время дня я выполняю миллион поручений, чтобы отвлечься от Кэт. Сегодня я припарковал свою задницу перед телевизором и включил спортивный канал, надеясь досадить Камилле. Когда я понимаю, что она смотрит и действительно увлечена игрой, я переключаю на ток-шоу «Кто твой папа». Но она смотрит и это, и даже кричит на экран.

— Ты слишком хороша для него. Брось его!

Далее я переключаю на мыльную оперу, и она в конце концов отворачивается, не проявляя интереса.

Я ухмыляюсь… пока не понимаю, что застрял, наблюдая за тем, как злой близнец парня соблазняет его жену.

После пятнадцати минут молитв о конце света я отправляюсь в свою комнату, чтобы сделать небольшое школьное задание. Я старшеклассник, хотя за несколько недель до смерти Кэт я бросил государственную школу и перешел на домашнее обучение. Учитывая, сколько дней мне пришлось бы пропустить, пока на меня охотились и нападала «Анима», у меня не было другого выбора. Провалить учебу не входило в мои жизненные планы. И что?

Выпускной чуть больше чем через месяц. Затем колледж. Стану детективом. По словам Кэт, я буду самым молодым и самым сексуальным. Однажды я буду охотиться не на зомби, а на человеческих злодеев. Не потому, что мне не нравится то, чем я занимаюсь сейчас, а потому, что я также планирую раз и навсегда искоренить зло.

Как-то так.

Закончив решать задачи X, Y и Z, я возвращаюсь на кухню, чтобы сделать сэндвич. Она все еще сидит перед телевизором, смотрит новую игру и ест батончик.

Я подхожу и выхватываю батончик из ее рук.

— Что принадлежит мне, то принадлежит мне.

Ее щеки краснеют.

— Мы можем быть вместе как несколько дней, так и несколько лет. Насколько я понимаю, в видении Али нет временных рамок. Почему бы тебе не притвориться взрослым и…

Я отмахиваюсь от нее, не глядя в ее сторону. Я выбрасываю батончик в мусорное ведро, делаю себе сэндвич и с преувеличенным удовольствием откусываю, пока она смотрит на меня.

— Ух ты. Так по-взрослому, — бормочет она. — Ты можешь хотя бы попытаться быть вежливым?

— Ты все еще жива. Это все, что ты от меня получишь.

Она смотрит в сторону, ее плечи поникли.

— Справедливо.

Сэндвич тяжело оседает в моем желудке. Я возвращаюсь в свою комнату, где остаюсь на несколько часов, просто лежа в постели и глядя в потолок, в надежде, что Кэт навестит меня. Но она не приходит, даже когда я зову ее по имени.

Где она, черт возьми? Она должна меня навестить. Я сделал все, что она…

Нет, я понимаю, что не сделал. «Помогать друзьям. Сражаться. Улыбаться».

Я встаю и возвращаюсь в гостиную. Камилла все еще на диване, но на этот раз она чистит полуавтомат.

— Мы отправляемся охотиться на зомби, — объявляю я.

Она с облегчением собирает пистолет.

— Я хочу вернуться в Шейди Элмс.

Кладбище.

— Почему? Для того, чтобы сформировалась орда требуются недели и месяцы, а мы ничего не оставили от предыдущей. По крайней мере, я предполагаю, что ты не была настолько глупа, чтобы оставить части.

— Я превратила их в пепел, но… в этих зомби было что-то странное. Они были более сгнившими, чем обычно бывает у новичков.

— Есть одна идея. Они не были новичками.

— Но они восстали из могил. Зачем зомби возвращаться в свои тела, чтобы снова воскреснуть?

— Откуда мне знать? Я же не зомби. — но ладно, неважно. — Мы поедем в Шейди Элмс. — я беру ключи и направляюсь к своей машине.

Луна полная, небо абсолютно черное. Ни облаков, ни звезд. Только ощущение уныния и обреченности.

Ничего нового.

Подождите. Над головой проносится облако в форме кролика, и я напрягаюсь. Кроличьи облака — способ Эммы предупредить Али. Зомби сегодня проснулись.

Адреналин подстегивает меня.

— Сегодня будет битва. — мне лишь нужно найти гнездо.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю.

Камилла запрыгивает на пассажирское сиденье, а не в кузов, и окидывает меня