Серебрена могла целый день смотреть в окно, чтобы не упустить момента и радостно встретить супруга. А потом всю ночь проплакать в подушку, потому что от Талинр отмахнулся от неё, как от надоевшего пса.

– Это ужасно! – простонала я и уронила кусок угля на исписанный лист.

– Не получается рисунок? – подняв голову от шитья, спросила Алиса.

Когда пробралась в наш дом, эта рыжая девушка с обрезанными волосами была похожа на растрёпанную дикую лисичку, но за несколько дней, наполненных тёплой едой и спокойным сном, она перестала вздрагивать при каждом стуке, что возникал от сквозняка.

Отложив шитьё, девушка поднялась и разочарованно протянула:

– А-а-а! Вы всё ещё переписываете имена. Это бесполезно, хозяйка. Никто из этих леди и дверь нам не откроет.

– А зачем нам стучаться в их двери? – усмехнулась я и покачала головой. – Мы будем совершенно случайно сталкиваться на прогулке. То тут, то там…

– А потом? – деловито прищурилась Алиса.

Я пожала плечами и неопределённо взмахнула кистью руки:

– Станем болтать обо всём на свете до тех пор, пока эти леди сами не попросят показать им наши товары.

– А они попросят? – недоверчиво уточнила девушка. – Сами?

Я покровительственно кивнула и с нажимом ответила:

– Да они умолять будут. Вот увидишь!

И снова уткнулась в лист. Голова уже гудела от попыток вспомнить имена и фамилии тех, с кем Серебрена общалась до замужества, поэтому через несколько минут я сдалась. Посмотрела на Алису и, вытянув шею, поинтересовалась:

– А как у тебя дела?

– Вот!

Она гордо продемонстрировала пояс для чулок из фиолетового кружева, которое нам прислала госпожа Эггер. Я взяла за основу тот ужас, который был надет на мне, но на выкройке нарисовала высокие арки от ленты к ленте, которые должны будут удерживать чулки. А потом поручила Алисе, чтобы та исполнила мою задумку.

– Неплохо, – похвалила девушку, проводя кончиками пальцев по изделию. – Швы ровные, плоские. Каёмку аккуратно обработала, молодец. Как тебе самой? Нравится? Ты бы такое надела?

– Вместо обычного пояса – нет, – честно ответила она и довольно заулыбалась. – Но с той вещицей, которую вы мне подарили, да.

– Ты очень смелая, – мягко сказала я и кивнула, указывая в сторону окна. – Пелли каждый раз готовится упасть в обморок, когда предлагаю примерить плавочки.

– Зато она не снимает подвязку, что вы подарили, – шепнула Алиса и поднесла ладонь ко рту, будто сообщала великий секрет. – Даже на ночь!

– Вбила себе в голову, что подвязка волшебная, – весело рассмеялась я и покачала головой. А потом ещё раз внимательно осмотрела пояс. – Вот здесь добавь бантики. Возьми ленты солнечно-жёлтого цвета. И тут подправь, а то шов в этом месте топорщит ткань.

– Хорошо, – кивнула она и с кротким видом уселась обратно за работу.

Минуту я наблюдала за девушкой, поражаясь, за что с ней так жестоко обращались. Спокойная, работящая, умелая. Золото, а не помощница! Впрочем, каждая семья несчастна по-своему. Как-нибудь Алиса сама расскажет о своей беде.

Придушив любопытство на корню, я прошлась вдоль столика, на котором были аккуратно разложены наши первые модели, и пересчитала подвязки. Даже в самые сложные времена меня успокаивал обычный товарный учёт. Перебирая красивые дамские вещички, я чувствовала себя девочкой, которая играет в любимые куклы. Придумывает модели, обшивает и одевает их, ощущая истинное счастье.

– Красота! – Глаз радовался бантикам и кружевам. – Мы готовы к первой встрече.

Я вернулась к письменному столу и просмотрела бумаги со списками. Какую из этих леди я точно узнаю, встретив на прогулке? Выбрав имя, сложила лист и убрала в карман, а потом направилась на улицу.

– Обед ещё не готов! – заметив меня, поспешно сообщила Пелли.

Она склонилась над коробом с углями, на котором стояла наша единственная кастрюлька. Из дома выскочила Алиса с тяжёлым утюгом в руках и поспешила к камеристке:

– Накидай мне щипцами углей. Надо разгладить шов.

Я же решила немного пройтись, чтобы разогнать кровь после длительно сидения, как взгляд наткнулся на яркий шарик в траве.

– Солнечно-жёлтый, как наши ленты, – я присела и коснулась пушистой головки цветка. – Похоже на одуванчик.

Сорвала соцветие и заметила, как стебель обильно выделил густой белый сок.

– Хм…

Помнится, раньше я выкапывала корни одуванчика, мыла и натирала на мелкой тёрке, чтобы выдавить сок. Если этот сок поставить в печь на пару часов, получался натуральный каучук. Я делала из него прыгающие шарики, чтобы детям было весело. А что, если попробовать пластинки? Будут ли они тянуться? Можно ли использовать в белье? Узнаю лишь опытным путём.

Глава 20

От мыслей об удобных резинках меня отвлёк весёлый голос Пелли:

– Хозяйка, обед готов!

Услышав это, Алиса пулей вылетела из дома и уселась прямо на крыльце. Протянула руки и нетерпеливо сжимала и разжимала пальцы, пока не получила свою тарелку.

Девушка напомнила мне Нину. Моя вторая дочь была такой же юркой и непостоянной. В детстве она могла часами тихо играть с куклами, а потом вдруг подскочить и носиться по дому с колготками на голове, издавая при этом клич индейцев.

Даже позже, когда подросла, непосредственность и спонтанность остались при ней. Нина прилежно училась, но после школы превращалась в разрушительный ураган энергии. Мне приходилось улаживать проблемы, которые возникали с недовольными соседями.

«Ваша Нина сломала велосипед моего Толика!»

То, что при этом дочь умудрилась научить сына-увальня соседки держаться на велосипеде, ни слова.

«Нинка снова испачкала мои простыни! Скажите ей не трогать бельё, которое сушится на улице»

О том, что моя дочь спасла из водостока котёнка и, завернув в простыню, отнесла к ветеринару, соседка упустила из виду.

Такой была моя вторая дочь. Добрая и шебутная! Поэтому никто не удивился, когда её выбрали для программы обмена студентами. Скрепя сердце я отпустила своего ребёнка в чужую страну, но вернулась из США уже другая Нина.

С того дня я ни минуты не переставала жалеть о своём решении.

Может, поэтому так хотелось защитить Алису? Её робкие проявления непосредственности были очень похожи на те, что Нина начала показывать лишь спустя месяцы после возвращения домой.

– О чём вы так глубоко задумались? – полюбопытствовала Пелли.

Вынырнув из воспоминаний о прошлой жизни, я грустно улыбнулась и сообщила