Когда дверь за ней закрывается, я прижимаю сына крепче, вдыхая его сладкий младенческий запах. Где-то внизу слышны раздражённые голоса постояльцев, звон посуды, чья-то ругань. А я сижу здесь, в безопасности, которую купила своим молчанием и чужой жертвой.

Маленькие пальчики сына хватают прядь моих волос, и я невольно улыбаюсь сквозь слёзы. Ради него. Всё это для него. Но легче от этого не становится.

За окном начинается новый день, и я не знаю, что он принесёт. Только, что должна быть сильной. Выжить. Сохранить эту тайну, какой бы горькой она ни была.

Пока малыш завтракает, сама тоже медленно жую принесённый Мирой хлеб, но вкуса почти не чувствую. Мысли крутятся вокруг одного – я не могу просто сидеть здесь и ждать. Если Кристард вернётся... По спине пробегает холодок. Нет, нужно действовать, пока есть возможность.

Закончив завтрак, бережно меняю малышу пелёнки, стараясь двигаться уверенно, хотя сердце колотится как безумное. Каждое прикосновение к этому крошечному тельцу напоминает – я в ответе за две жизни теперь.

— Мы справимся, — шепчу я, заворачивая его в чистую пелёнку. — Обязательно.

Спускаясь по лестнице, крепче прижимаю к себе свёрток с ребёнком. Звуки снизу доносятся все отчётливее – крики, ругань, звон посуды. Когда вхожу в общий зал, на миг застываю от удивления: настоящий хаос. Люди толпятся у стойки, размахивают руками, кто-то требует вернуть деньги, другие пытается протиснуться с вещами.

Бедная Таша мечется между ними, как перепуганная птица. Её тёмные волосы растрепались, на щеках пятна румянца, в глазах паника. Она пытается что-то записывать в толстую книгу, но руки дрожат. Я отсюда вижу, как она портит записи большими кляксами.

Мой первоначальный план найти попутчиков среди уезжающих рассыпается как карточный домик. В такой суматохе невозможно даже понять, кто куда едет. И брать попутчицу с маленьким ребёнком эти люди явно не настроены.

Нужно как-то успокоить всех… Но как? Рильда бы наверняка смогла…

Что-то внутри меня вдруг щёлкает. Может, это инстинкт самосохранения, а может, просто здравый смысл, но я понимаю — нужно навести порядок. Особенно понимая, что помощи ждать неоткуда. Когда вернётся Кристард, станет только хуже.

— А ну тихо! — мой голос, неожиданно твёрдый и звонкий, прорезает гомон.

Люди затихают, удивлённо оборачиваются. Таша и другие присутствующие за стойкой люди, очевидно работающие здесь, замирают, глядя на меня со смесью удивления и непонимания.

— Сейчас все разделимся на четыре группы!

Сама поражаюсь своей смелости, но останавливаться нельзя. Обхожу стойку, становлюсь рядом с растерянной Ташей.

— Те, кто выезжает, вставайте справа. Кто заселяется слева от них. Кому нужны еда и напитки на другую сторону стойки! Все остальные вопросы ко мне, сюда.

В первую секунду мне кажется, что сейчас меня просто вышвырнут за шкирку, но потом люди берут и… подчиняются.

Может, дело в командных нотках моего голоса? А может, просто все устали от хаоса, но толпа начинает распадаться на группы. В зале становится тише.

— Таша, — говорю я тихо, — займись теми, кто выезжает. Просто записывай комнаты и возвращай залоги. Мира! — замечаю её в дверях кухни. — Принимай заказы на еду. По очереди, не больше трёх блюд на человека.

Краем глаза замечаю, как некоторые посетители с интересом поглядывают на меня. Наверное, странно смотрюсь — молодая женщина с младенцем на руках, раздающая указания. Но сейчас не время думать об этом.

Порядок постепенно восстанавливается. Очереди двигаются, Таша понемногу приходит в себя, даже начинает улыбаться. А я стою за стойкой, решаю вопросы один за другим. Ничего особенного не требуется, кто-то просит дополнительное одеяло, другие хотят заказать уборку номера, у кого-то не работает замок на двери и его нужно починить. Я записываю все пожелания и обещаю разобраться с ними после того, как мы наведём здесь порядок. Похоже, я звучу достаточно убедительно, чтобы поверить мне на слово, что все вопросы будут решены. А может способствует то, что у меня на руках ребёнок.

Внутри растёт странное чувство... уверенности? Или это просто адреналин?

Малыш мирно сопит, и я думаю – может знак? Может, иногда нужно просто взять и сделать то, что должно быть сделано, даже если страшно?

Но главное решение всё ещё впереди. Мне всё ещё нужно найти способ выбраться отсюда. И теперь, когда в зале воцарился относительный порядок, возможно, это станет немного проще.

Глава 15

Солнце достигает верхней точки, когда я понимаю, как долго провела внизу. Время пролетело незаметно в этой суматохе – разбирая проблемы постояльцев и направляя людей. Изначальный план наблюдать за отъезжающими и найти попутчиков куда-то растворился в череде неотложных дел.

Прислонившись к стойке, перебираю в голове варианты.

Мне всё ещё нужно бежать... Но куда? С маленьким ребёнком на руках далеко не уйдёшь. К тому же уже очевидно, что я не в своём городе. Не в своём времени. И даже не в России. Как вернуться — непонятно. А главное – метка.

При мысли о магическом клейме на руке по коже бегут мурашки. Если Кристард не лгал, он найдёт меня, где бы я ни спряталась. И так дальше этого «Соснового двора» кроме леса с волками и монстрами ничего не видела. А теперь ещё ехать не пойми куда. Может у настоящей Элены и были какие-то родственники или хотя бы знакомые, у которых можно было бы остановиться, но, очевидно, мне памяти о них не досталось. Там я точно останусь с Кристардом один на один, без единого союзника.

Тем более что… Если она, то есть я, приехала сюда и собиралась перейти как-то стену, которая может заморозить заживо, значит полагаться на этих людей не стоит. Она же не совсем чокнутая, рисковать жизнью собственного ребёнка. Так?

Выходит, что нет… Ведь на её месте теперь я, мне же и разгребать проблемы, которые она наворотила. Здесь у меня хотя бы есть загадочный кот, который, похоже, знает обо мне больше, чем я сама. Может быть, он сможет помочь разобраться с этой меткой? С моим прошлым?

Взгляд падает на мирно дремлющего в корзинке малыша. Кто-то из работниц, помогавших нам решать проблемы постояльцев, принёс её, чтобы я немного отдохнула. Шум его, похоже, вовсе не тревожил, мирно спит, как будто