— Помилуйте, коллега, какое может быть насилие над собственной женой? — тут же вмешался Эдвиг.

По-моему, я его уже возненавидела или крайне к этому близка. Но доктор на этом не остановился:

— Девушка согласилась стать супругой Роберта. Вступила с ним в брак, подтвержденный богами. Не отказывалась делить с ним постель. У женщин случаются неврозы, а в роду Вальмонтов встречались эмоциональные натуры. Мы знаем, что она страдала легким помешательством, лечилась от него годами… И вся эта история с тем, что над ней собрались надругаться друзья семьи с согласия мужа, — это же чистой воды сумасшествие.

Кристиан положил руку мне на плечо, призывая успокоиться. И этот жест не укрылся ни от Донахью, ни от Эдвига, чтоб его крак сожрал.

— Мой князь, я никогда не позволял себе подобного, но вы-то будьте разумны, — не унимался он. — Вы поспешили на помощь, как настоящий рыцарь. Но, вероятнее всего, у леди Изабель галлюцинации. Я разговаривал с коллегами, у нее постоянно менялись лечащие врачи. А такого рода фантазии — это нормально для женщин, когда красота уходит… Итог может быть страшен. Затяжная война между Ланвилем и Марбо разорит оба государства.

— Достаточно, — отрезал Легран. — Я не собираюсь до этого доводить. Уничтожу заразу на корню. А перед этим докажу, что Роберт задумал извести Изабель еще до того, как они поженились. Именно за этим он заключил скрепленный магией брак. Таки союзы даже в Марбо давно стали редкостью.

Оба доктора собирали амулеты и магприборы в саквояжи. Бессмысленная процедура подошла к концу. И даже уточнить про обезображенные руки не у кого. Они ничего не заметили. Оба посчитали мою ауру «нормальной».

Кристиан будто машинально поглаживал мою ладонь с внутренней стороны. Это мешало сосредоточиться. Ну, и, наверное, как следует расстроиться.

— Ты устала, Белль, — заявил он, не спрашивая, а утверждая. — Ясмина проводит тебя.

Мне хотелось возмутиться. Напомнить, что я не пуфик, который удобно держать в комнате и доставать из-под стола, когда понадобится. Но усталость, действительно, брала свое.

— Меня больше волнует, исключительно с магическо-медицинской стороны, куда у Ее Светлости исчезли четырехсторонние потоки? Так не бывает, — буркнул Донахью.

— Неужели вы не знакомы с тем, что недавно случилось в Фересии? — поинтересовалась Ясмина, поджав губы и впервые вступая в разговор. — Покойный король с сообщниками обезмажил и умертвил десятки девушек и женщин в погоне за могуществом.

— Но эта запрещенные ритуалы, не менее опасные для того, кто их проводит. Не только для жертвы. Я всегда считал герцога Марбо разумным молодым человеком, — развел руками врачеватель.

Ясмина вывела меня из комнаты. Когда мужчины остались позади, я перестала сдерживаться и опустила вес на предложенную мне руку. Менталистка вряд ли почувствует. Я же едва волочила ноги.

Глава 15

Когда ко мне в комнату забежал Аргус, я смотрела на озеро, почти прижав нос к стеклу. Ясмина закрыла выход на террасу — и это, в общем, красноречивее любых слов. Они опасались, что я сумею перелезть через ограждение и ухну вниз.

Я обрадовалась песику, хотя еще утром кое-как справлялась с желанием сбросить его с ноги и пнуть подальше. Где-то глубоко в подсознании теплилась надежда, что столь резкие перемены в Аргусе произошли под воздействием эмоций его хозяина. Ведь сначала лохматый ворчал, что меня нужно «сдать обратно». Может ли быть, что фамильный дух реагировал на симпатию князя, или здесь что-то другое?

После визита Донахью и Эдвига порыв спрятаться под одеяло был велик. Но событий сегодня произошло много. Важных. Чего стоило здоровенное объемное заклинание, которое я нарисовала своими беспомощными руками.

— Аргус, а что это за приют у вас на острове? Нам с Ясминой повстречался мальчик оттуда… И я…

— Не надо, не утруждайтесь, леди Белль. Я узнаю все, что происходит в Энтине в течение нескольких минут, даже если не присутствую при этом лично. Крис посмел запереть меня в круге, чтобы я не досаждал вам. Но я сбежал, меня тройной магической руной не удержишь.

То, что песик упорный, я осознала уже через две минуты. Присела на софу, а он тут же оседлал левую руку… Я его снимала на пол, а он лез обратно. И так несколько раз. Голая рука пришлась ему более по вкусу, чем лодыжка в чулке.

— Если ты не перестанешь, я позову Ясмину. И руну усилят. Давай договоримся. Я тебя не прогоняю. Мне нужна компания, чтобы не свихнуться. И я буду пытаться разговаривать. Бывало, что я днями ни с кем не общалась. Просьба к мужу передать соль — не в счет. Только хватит об меня тереться. Линней же сказала, что это выдуманная проблема.

— Да что она знает о сильных чувствах, — возмутился Аргус. — Это же настоящая женщина-скала.

Тем не менее, с руки он слез. Послушно уселся рядом.

И это правильно. Всегда можно найти компромисс, если у тебя есть рычаги воздействия. А если нет… Я снова представила Роберта, как наяву. Уже прошло время обеда. И сейчас он, как обычно, уселся у искусственного водопадика во внутреннем дворе. Взял в одну руку кофе, второй похлопывал себя по колену. Раскрытая газета на столе, но он заглядывал туда разве что изредка.

Муж был красив. Темный шатен с живым выразительным лицом. На людях он часто улыбался, а дома полностью уходил в себя. Наши семьи дружили, и, может, это помешало мне по-настоящему им очароваться. Сложно влюбиться в молодого человека, которого знаешь больше десяти лет. Однако мои подружки хором объявляли Роберта первым красавцем среди аристократов шести королевств.

Он ухаживал за дамами так, что об этом говорил весь континент. Ему завидовали, им восхищались. О князе Кристиане же ходила слава как о любовнике холодном и высокомерном. Впрочем, Леграна это вполне устраивало. Он предпочитал держать дистанцию и не давать повода для лишних надежд.

Когда мы с Робертом объявили о скорой свадьбе, сократив помолвку почти до неприличия (до нескольких месяцев, необходимых для подготовки торжества), сразу три мои приятельницы перестали со мной общаться. Сюзанна и Вероника, скорее всего, из ревности — сплетницы все ждали, что Роберт сделает предложение кому-то из них, — а вот Эдвина, которая его недолюбливала, без объяснения причин больше не отвечала на мои письма.

Я потрясла головой. Ни вспоминать, ни думать о нем. Почему-то мне было страшно. Как будто его прохладные руки снова сейчас опустятся на плечи сзади.