— Да куда я денусь, — буркнул шкаф, пятясь из кабинета. — Пойду проконтролирую девочек.

— Будь любезен!

Фамильяр давно ушёл, а я всё смотрела невидящим взглядом боги знают, куда. Шкаф был прав, гад проницательный. Гидеон, змей красноречивый, красивый, да обольстительный, зацепил меня не на шутку, неспроста ведь я его когда — то выбрала. Столько лет не виделись и вроде ничего, как — то жила, а тут одна встреча, притом не самая приятная, и мне вновь снятся сны, в которых он…

Если бы ведьмы умели краснеть, залилась бы румянцем. Однако у меня не было на воспоминания ни времени, ни сил, я и так зря здесь расселась, дела не ждут.

Подорвалась, словно ненормальная, опрокинув стул и смахнув ненароком кипу бумаг.

Осознала, что творю.

Выдохнула.

Потрясла головой.

Нагнулась, подбирая разлетевшиеся листки.

И ровно в этот момент скрипнула дверь.

— Кхм. Кхе. Н-да уж, — забормотал незнакомый мужской голос.

Незнакомый! Мужской! Голос! Клянусь, сейчас я впервые в жизни была бы рада, если бы зашёл новый замминистра! Не было бы так стыдно.

Но это не он.

А я стою, простите, буквой «Г» ко входу, ещё и в коротюсеньком наряде от столичного дизайнера, явно не предусмотревшего, что произведение его извращённого мозга могут использовать где — то, кроме будуара. Ведьмочки — то ладно, спокойно и с достоинством пережили такой наплыв красоты и очарования, а вот мужчина средних лет с военной выправкой краснел и явно был готов к чему угодно, кроме переговоров.

Не стала спешить выпрямляться.

Во — первых, уже опозорилась.

Во — вторых, это, судя по голубым похотливым глазкам и светлой шевелюре и есть мой злостный враг.

В-третьих, преимущество в войне с такими мужчинами на вес золота, так что пусть дезориентируется по полной!

Неспешно собрала бумаги, выпрямилась изящно и плавно, откинула растрёпанные тёмные кудри за спину, демонстрируя выдающиеся округлости спереди, а то он, бедный, их — то совсем не заметил. Непорядок. Сделала вид, что не слышала его кхеканья, удивлена и испугана, а потому нервно дёрнулась и вновь выронила тщательно собранные листы бумаги.

— Ах! Что вы здесь делаете? — возмутилась, округлив глаза и приоткрыв рот — точь — в — точь, как рисуют в непристойных журналах для мужчин. — Вам стоило постучать, я сегодня не принимаю.

Нервно облизнуть губы, коснуться тревожно вздымающейся груди, похлопать ресничками.

Жаль, не накрасила, но я и так хороша.

Дыши глубже, Лейла, пусть смотрит на приоткрытую и красиво декорированную кружевом грудь, думать о делах ему нельзя.

— Простите! — с жаром выдохнул незваный гость. — Прошу покорнейше меня извинить, прекрасная айса Интар. Я — Мариус Рих. Зашёл уточнить, не нужно ли вам чего.

Мужчина даже головой тряхнул, настолько удивился последней фразе. Явно ведь планировал иное. Но об этом потом. Берём быка за рога, пока клиент в нужном состоянии.

— Ах, милейший Мариус! — воскликнула я, прижимая руку к пышной груди, умудряясь её продемонстрировать во всей красе. Смотрите — не стесняйтесь! Туда же моментально прилип взгляд мужчины. — Нельзя ведь так с дамами.

Я хотела обессиленно шлёпнуться на стул, но побоялась, что он не выдержит напора красоты и развалится, так что опустилась в него максимально изящно — отставив ножку, чтобы из — под коротенького тёмно — зелёного халата показался кружевной край ещё более коротеньких чёрных шортиков.

Мариус промокнул испарину на лбу и разве что не облизнулся.

— Простите, — выдохнул он ещё раз, словно других слов не знал.

— Вы так меня смутили. Безумно смутили, Мариус, — обмахивая руками лицо, причитала я. — У меня столько дел, столько дел. Я как раз хотела обратиться к вам, как к главному попечителю академии, поблагодарить вас за всё то, что вы сделали для моих милых девочек, для преподавательниц, которым пришлось так нелегко. Вы — мой герой! — воскликнула, взмахнув руками так, чтобы от моего тела пронеслась тончайшая нота хитро составленного парфюма, врезалась в его рецепторы и превратила в ещё более возбуждённого и податливого кавалера.

— Я? — удивился Мариус Рих, но вяленько. Значит, можно прекратить махать, как полоумная, аромат проник куда нужно и оказывает воздействие. Ну не молодец ли я?

Совесть ехидно шепнула, что я мазалась зельем, рассчитывая на визит совсем другого мужчины, ведь бесстыжий Гидеон прекрасно знал о моей маленькой проблемке и, как любой половозрелый самец, готов был оказать посильную помощь.

Да, я неправильная ведьма! Ну, не могу я спать с кем попало. Брезгливая я! А Гидеон — меньшее из бед. Его я хорошо знаю, он мой первый и единственный мужчина. И вообще! Я не обязана оправдываться перед собственной совестью.

«Но оправдываешься», — ехидно шепнула эта негодяйка.

Пришлось закончить внутреннюю болтовню и вернуться к опасному гостю.

— Разумеется, вы! — проговорила, приподнимаясь на стуле и подаваясь через стол в его сторону. Так, чтобы грудь красиво легла на столешницу. — Ведь именно вы столько лет не позволяли предыдущим ректорам бездарно растрачивать бюджетные средства, — вдохновенно вещала я. — Именно вы сохранили их для меня. Я безумно, безумно вам признательна и готова… — с придыханием произнесла я и облизнула губы.

— Да? — выдохнул мужчина, копируя моё движение, подаваясь навстречу.

— Там ведь так… ах!.. много… Да?

Я послала ещё одну волну сногсшибательного аромата в его сторону и Мариус Рих окончательно поплыл. Однако выдал неприятный ответ!

— Там нет денег.

— Где же они? О, Мариус! — воскликнула я, выпрямляясь. Глаза мои были полны слёз.

— Пирожные… — пролепетал он.

Нет, ну это уже перебор! То есть этот прохвост воровал деньги академии для того, чтобы оплачивать счета из кондитерской? Все эти пирожные от мастера Андре — не подарок, не подкуп, а грандиозная хитрость Мариуса? Ну даёт! Умный паразит. Но и я не промах.

В очередной раз похвалила себя за то, что не стала откладывать на завтра то, что следовало сделать по прибытии — проверила счета хотя бы предварительно.

— Простите, Мариус, но ведь академия никогда