— Дорогая? - герцог подал руку Ариане, чтобы помочь забраться в экипаж.

—А... Да, спасибо.

Внутри кареты ей стало довольно неуютно, хотя ещё утром ничего подобного не было. Кроме того, герцог отчего-то начал её немного, но всё же пугать. И вроде бы ничего не изменилось в его отношении к ней, а воздух будто потяжелел.

6.

Чем дальше уезжала карета, тем лучше Ариана себя чувствовала. Постепенно возвращалась бодрость, а за нею и привычная жизнерадостность. Вот только всё удовольствие от поездки по незнакомым дорогам портила одна незначительная деталь: Его Светлость так и не соизволил вернуть супругу обратно родителям. Он уже и так продержался дольше всех её двенадцати мужей — пора бы и честь знать.

Так он, наоборот, всем своим видом показывал, что собирается провести с ней остаток дней, неважно чьих.

Молодожёны устроились на противоположных сидениях и тот и дело смотрели друг на друга. Иногда их взгляды сталкивались, и тогда герцог улыбался, а герцогиня же громко фыркала и отворачивалась. Ехать в карете ей быстро надоело, хотелось забраться верхом на какого-нибудь коня из четвёрки и мчаться, нестись, растворяться в ветре, а не трястись в коробке, да ещё и в нежелательной компании.

— Нет, ты ведь на самом деле не хочешь быть моим мужем? - в конце концов не выдержала Ариана и уставилась прямо на ухмыляющегося Эрика.

— Наоборот. Очень хочу.

— Нет, нет, нет, нет, нет! — затараторила молодая герцогиня. — Ты посмотри на меня: какая из меня жена? Мужа не слушаю, много ем, на гигантском жеребце верхом ношусь! О! И голос у меня громкий! И вообще, я тебя в обществе опозорю!

Последнее замечание лишь вызвало у герцога смех.

— Дорогая, ты думаешь, я люблю появляться в обществе? Как часто ты меня там встречала?

Ариана от досады закусила губу и забарабанила пальцами по бархатной подушечке. Дельные мысли не шли в голову, но очень хотелось запустить чем-нибудь тяжёлым в одного красивого, но такого непрошибаемого аристократа. Увы или к счастью, здравый смысл победил, и герцогиня ограничилась тем, что поочерёдно оторвала все кисточки у безвинной подушки. Сиятельный супруг хмыкнул, но говорить не стал. Зато у Арианы было что сказать, но в последний миг она снова прикусила губу.

Спустя приблизительно час, одну остановку по необходимости и шесть изуродованных подушечек поуспокоившаяся шкодница возобновила разговор: — Слушай, Эрик, — она добавила в голос побольше мёда, - а давай ты меня домой отпустишь, брак расторгнем, а я всем буду рассказывать, что ты самый добрый, самый лучший и, вообще, просто солнечный человек. Ты же точно знаешь, что о тебе люди говорят. Ну, что? Годится?

— Меня более чем устраивает моя нынешняя репутация.

— Что, совсем? — пискнула Ариана и повторила вопрос уже нормальным голосом: —Что, совсем?

— Совсем.

— Совсем-совсем?

— Совсем-совсем.

Она вздохнула, пожевала злосчастную губу, но пока не сдалась.

— Эрик, а если мы тебе другую невесту подыщем, а? Уверена, найдётся много желающих стать твоей женой.

— Не моей женой, а герцогиней, — поправил её он.

— Ну да, - не стала спорить Ариана, прекрасно понимая, что имел в виду супруг. —Но какая разница! Главное, что с такой женой у тебя не будет хлопот!

Растянув губы в улыбке, в полумраке кареты казавшейся хищной, Эрик приблизился к жене и негромко, но отчётливо произнёс:

— Мне нужна ты, только ты. Так что, дорогая, не рассчитывай, что я тебя отпущу. Ты теперь моя.

Ариана сглотнула и отодвинулась, насколько могла, герцог тоже вернулся на место.

Однако её оцепенение быстро прошло, а раздражение вернулось.

«Съездить бы по морде гаду!»

Разумеется, ничего подобного герцогиня не сделала — леди всё-таки, воспитание, будь оно неладно. Что же касается воображения, его никто не контролировал, так что вот здесь уж она отыгралась так отыгралась.

А время близилось к вечеру, и молодожёны успели проголодаться. Во всяком случае Ариана громко заявила, что очень и очень голодна, а Эрик как верный супруг решил присоединиться к трапезе, тем более что на пути им так и не встретилось ни одного постоялого двора. Гостинцы Эльвиры пришлись весьма кстати, и вскоре с ними было покончено, однако одна прожорливая особа с рыжими волосами начала переживать, что же делать завтра, если герцог так и не соизволит где-нибудь остановиться.

— Не волнуйся, дорогая, — успокоил её Эрик, — есть ещё немного еда, а утром мы доберёмся до дома. Нашего дома, дорогая.

Успокоил?! Да как тут успокоиться? Сутки назад Ариана бесстрашно отправилась в путешествие с «тёмным магом» в полной уверенности, что вскоре вернётся в отчий дом. Однако расчёты не оправдались, и даже запасной план не сработал. Разве можно нанять извозчика или, на худой конец, уехать вместе с почтовой каретой, если по дороге не попалась ни одна живая душа, если не считать старую знакомую мужа?! Кошель, полный серебряных монет, по-прежнему лежал в сундуке, а точнее, в нижнем белье герцогини — вполне себе неплохое место для тайника. Но что толку, если при всём желании невозможно воспользоваться деньгами.

— Эх...

— Дорогая?

— Ничего-ничего!

Ариана и сама не заметила, как вздохнула вслух. Потихоньку злость и раздражение сменила тоска. Все двенадцать раз, когда младшая из дочерей графа Мунстоуна уезжала с очередным мужем, она нисколько не сомневалась, что вскоре увидится со своими близкими и родными. На этот же раз уверенность её покинула, уступив место грусти и печали. Нахлынули воспоминания о родном доме, хотя Ариана покинула его не далее как вчера.

«Там, наверное, Белинда ореховый пирог испекла для меня. И никого к нему не подпускает, чтобы всё досталось мне...»

Вот так, всхлипывая про себя, но продолжая держать не лице маску светской скуки — на балах натренировалась, — вынужденная герцогиня и уснула.

И пусть сновидения разноцветной пылью рассыпались сразу после пробуждения, но Ариана так хорошо выспалась, что нисколько не расстроилась, что вновь их не запомнила, хотя на этот раз ей казалось, что они хотя бы ненадолго задержатся.

Она не