Ещё бы полы намыть да постирать тяжёлые бархатные занавески, но это можно сделать и завтра.
Так никого и не встретив, устало бреду в кухню, где меня ждёт вечерняя порция жидкой похлёбки.
Нет. С этим что-то нужно делать. Завтра обязательно придумаю, как изловить лорда.
***
Прокипячённые и успевшие высохнуть к утру бинты скручиваю аккуратными рулонами. Эти рулоны также аккуратно складываю в предварительно вымытую с щёлоком и ошпаренную небольшую корзинку.
Итак, мой план “Б”.
— Фарие, как мне найти Морана? — спрашиваю, когда заканчиваю с завтраком и утренней уборкой кухни.
— Зачем тебе? — щурится.
— Он просил, чтобы я помогла с мытьём этих… как его… — делаю вид, что забыла название.
— С колбами? — прищуривается.
— Да, — киваю, изображая деревенскую простушку. — Так он и сказал.
Фарие задумывается, вероятно, оценивая, стоит ли на этот раз пойти мне навстречу. Но раз просьба, как бы и не моя, то широкоплечая брюнетка сдаётся. Проводит меня каменным коридором и спускается на один ярус вниз по широкой винтовой лестнице.
— А, это ты, — расплывается в улыбке старик, когда Фарие грубо вталкивает меня в комнату, захлопывая за моей спиной дверь.
Вот же… хочется грязно выругаться, но меня останавливает присутствие Морана.
— Да, это я, — подхожу ближе и улыбаюсь в ответ. — Здравия вам, лир Моран. Помнится, вы говорили, что вам нужна помощь, но до сих пор ни о чём не попросили.
Осматриваюсь в просторной комнаты.
Все стены заняты шкафами разных мастей. Там, где полки не прикрыты дверцами, видны хаотичные стопки старых книг, горы свитков и сваленные в кучу предметы непонятного назначения.
Взгляд цепляется за широкий стол, заставленный разными склянками. Здесь действительно есть колбы и даже что-то, наподобие реторт.
Ух ты. Интересно, чем это старик здесь занимается?
— Так разве ж тебе делать было нечего всё это время, девица? — отрывает меня от разглядывания комнаты Моран.
Получается, он не звал меня, потому что обо мне заботился? Так, что ли?
— Вы правы, Моран. Дел много, но я ваша должница, и мне бы хотелось отблагодарить вас своей помощью.
А заодно выяснить кое-какую информацию.
— Ну полно тебе, — отмахивается, продолжая расставлять на полку полукруглые фарфоровые чаши. — Я тут и сам справляюсь.
Ну да… вижу я, как он справляется. Полы не мыты, на полках бардак, а тусклые солнечные лучи, пробивающиеся сквозь мутные окна, живописно подсвечивают стаю витающих в воздухе пылинок.
— Моран, не вы ли говорили, что у меня тонкие пальцы, которыми будет проще справиться с мытьём ваших склянок?
Он замирает, бросая задумчивый взгляд на широкий рабочий стол.
— Если не хотите доверить мне эти колбы, то я бы могла вымыть полы да убрать здесь пыль, — сразу предлагаю варианты, лишь бы не прогнал отсюда. — Разве пыль не мешает вашим научным изысканиям?
— Ишь ты какая… — удивлённо прищуривается Моран. — Откуда только понимаешь такие вещи?
Действительно… откуда деревенской девице знать, что пыли в подобных помещениях не место? В голове возникает образ стерильных лабораторий из моей прошлой жизни, но объяснить этого Морану я не могу. Ещё сочтёт за сумасшедшую.
— Так… это… читала я где-то о таком… — растягиваю губы в наивной улыбке.
— Читала? — хмурится. — Разве деревенских девиц нынче грамотам обучают?
— Не обучают, — невинно пожимаю плечами, уже жалея, что наговорила лишнего. — Но мне было интересно, поэтому я сама научилась.
Для вчерашней студентки разобраться с местной грамотой оказалось совсем не сложно.
Гораздо сложнее было добыть хоть какую-то книгу и объяснить рассерженному отцу, зачем я выменяла её на десяток собственноручно расшитых платков. Отцу этот поступок показался глупым, а мачеха ещё долго и со смакованием обсуждала эту мою “глупость” с соседками. Соседки ахали и осуждающе качали головами…
— А ты не так проста, как хочешь казаться, — заключает Моран, рассматривая меня, словно видит впервые.
— Это плохо? — начинаю нервничать, резонно опасаясь, что меня сочтут подозрительной.
Подозрительных нигде не любят. Странных тоже.
— А кто тебя знает? — Моран задумчиво проводит пальцами вдоль седой бороды. — Коли зла не таишь и дурного не затеваешь, то, может, и хорошо.
— Не затеваю я зла, Моран. Я помочь хочу. Помочь и самой здесь остаться, — выкладываю то, ради чего и пришла сюда. — Для этого мне с хозяином поговорить очень надобно.
— А с чего решила, что хозяину нужна твоя помощь? — хитро прищуривается.
— А что хорошего в том, что господин ест жидкую похлёбку со старым зерном? — парирую. — Я думаю, что Фарие нарочно покупает самую дешёвую провизию, а разницу себе в карман складывает!
— Ты многого не знаешь, девонька, — качает головой.
— Так объясните мне. Разве плохо, что я хочу сделать лучше? Я могла бы сама готовить и закупать хорошие продукты.
— А ты не думала, что Фарие получает от хозяина монеты, которых только на такие продукты и хватает?
Что? Пытаюсь понять, не ослышалась ли.
— Но… в чём причина? — растерянно.
— Слишком много вопросов, — уходит от ответа. — Ты здесь лишь гостья. Господин тебя старосте не отдал, чтобы ты могла сама решить, когда и куда пойдёшь дальше. Так что задумайся лучше о себе.
Вот как?
— Моран... а если я не хочу уходить?
Задумчиво чешет затылок.
— Тебе здесь делать нечего. Ты девица юная. Кровь горячая. Из дома родного, вон, в ночь бежала да в одних тапках, потому что жених не по нраву пришёлся. Кто тебя знает, что завтра выкинешь? — не осуждает, но смотрит на меня, как смотрел бы родитель на несмышлёное дитя и отчего-то с сожалением.
— Это ваши слова... или так считает хозяин?
Молчит. Молчит и отводит глаза.
Вот как. Значит, ветреная девица, которая к тому же суёт нос в чужие секреты. Видно, поэтому и имени моего здесь не спрашивают.
Становится обидно.
Глава 13. Крупицы информации
Таэллия
И всё-таки Моран позволяет мне помочь в его загадочной комнате.
Я протираю пыль, выметаю полы и мою в большой лохани