Прыжок к огородам, в лес, на дорогу, к горелому кабаку. До своих отметок у дороги я прыгал ещё четыре(!) раза. Здорово всё-таки сдала телепортация, говорить нечего.

Углубившись в лес, выдохнул, здесь было проще — я видел свои метки на деревьях и перемещался от одной к другой.

Пахнýло дымком. Ну вот и дом, родной дом! Обстукивая сапоги от снега и отводя рукой в сторòну замёрзшее бельё, развешенное на верёвках, чуть не был сшиблен выскочившим из дома Эльфи. Он прыгнул на меня, едва не свалив с ног, вцепился в шею и судорожно, исступлённо целовал меня куда попало:

— Оме-оме, я так ждал! Я думал всё! Вы уже не придёте! Оме!

В горле у меня запершило. Вот ведь!

Спустив мешок на пол веранды (мы так и не зашли в дом), я, стараясь не урòнить задремавшего котёнка, распустил пояс тулупа и обхватив омежку полами, запахнул его прямо перед собой — он выскочил из дома в чём был. Эльфи доверчиво прижался ко мне и, подняв голову смотрел снизу вверх влажными глазами.

— Ну что ты, что! Как же я могу вас тут бросить? Сам подумай.

Эльфи спрятал лицо на моей груди. Эмпатия донесла до меня чувство обожания. Мой запах кружил голову омеге. Что же, всё таки, мне накрутили с гормонами замковые эскулапы? Голова и его промежность покраснели. Наверно и попка мокрая — подумал я. Переступая озябшими в домашних тапочках ногами по полу веранды Эльфи выдохнул мне в грудь, прижимаясь теснее. Я, скинув меховую рукавицу, погладил его по густым коротким волосам.

— Оме, а я суп приготовил! — сообщил вдруг Эльфи.

— Ну, это надо обязательно попробовать! — откликнулся я, — а мелкий как?

— Спит, — тихо ответил омега.

— Привыкаешь? Давай-давай, скоро свой появится, учись, — пошутил я, снова гладя Эльфи по голове (как Янку! — резануло по сердцу), — пойдём, а то смотри, весь замёрз.

Эльфи молча помотал головой счастливо глядя на меня большущими глазами.

Я, не выпуская омегу из объятий, чуть приподнял его телекинезом и прошагал в дом. По очереди выпростал руки из рукавов тулупа, скинул его вниз, переложил проснувшегося котёнка на топчан. Эльфи всё также не отпускал меня, обнимая уже в тепле и млея от моего присутствия.

Веник, получив от меня порцию энергии в своё средоточие, проснулся, закряхтел, шевелил маленькими ручками, сгибая и разгибая крохотные пальчики с розовыми ноготками, сонно моргал ярко-синими, как у отца, глазками.

Я стянул сапоги, цепляя пятку за пятку, и в распускающихся портянках шагнул к табурету. Сел. Эльфи уселся верхом мне на колени. Наши лица оказались на одном уровне. Он опять принялся судорожно целовать меня. Я, избегая поцелуев, облапил худенького омегу и прижал его к себе. Эльфи едва успокоился от своего порыва и, пристроив голову мне на плечо тихонько шептал прямо в ухо:

— Оме, я вас так ждал… Я чувствовал, оме. Вы ушли, а там что-то случилось… Что-то плохое. Очень плохое. Вы опять демоном были, да?

Я молча кивнул. Он же Личный Слуга. Значит всё чувствует. У нас теперь одна жизнь на двоих. Я его приручил, а он меня.

Чуть ослабив объятия, я не отвечал на посыпавшиеся из омеги, как горох, вопросы. И только молча гладил Эльфи по голове, по узкой спинке, задевая иногда косточки позвоночника. Он, наконец, немного успокоился, отлип от меня, держа меня за плечи, пристально стал разглядывать моё лицо, я смотрел на себя его глазами.

Сила Великая! Всё лицо покрыто багровой сеткой. Наверное и тело такое же стало!

Омега приложил к моим щекам худенькие ладошки и осторожно приблизил своё лицо, закрыв глаза. Картинка пропала. Губы наши соприкоснулись. Я выдохнул. Нет! Боюсь я с ним секса! И он — Личный Слуга.

Котёнок, потоптавшись по одеялу, вдруг громко пискнул. И неловко перебирая лапками начал пробираться к краю топчана. Подошёл, прицелился и перепрыгнул, обрываясь лапками, в кроватку Веника. И тут же, как будто так и надо, улёгся к младенцу под бочок, мурлыкая как трактор.

Эльфи вздохнул, слез с моих коленей, подошёл к кроватке и подперев щёку рукой уставился на спящих детей — одного человеческого, другого кошачьего.

Я затащил в дом мешок с продуктами, разложил и рассортировал принесённое. Мороженую рыбу отправил в лабаз.

— Откуда это? — спросил Эльфи, имея ввиду котёнка.

— Потом расскажу, — ответил я, не желая расстраивать омегу.

Стемнело. Поужинали супом, сваренным Эльфи. Ну что я скажу? Ему есть к чему стремиться. Котёнок, разнежившийся в тепле возле Веника, был извлечён из кроватки, осмотрен на предмет блох и прочего, признан соответствующим. Под неумолчные панические крики вымыт мылом в тёплой воде и высушен телекинезом. Кошка, а трёхцветными бывают только они, с облегчением опять забралась в кроватку к мелкому и заснула. Разглядывая обоих, я увидел, что энергетическое ядро Веника немного, совсем чуть-чуть подросло, да и в кошке тоже что-то зарождалось! Наследство Господина Ди, не иначе.

С большим облегчением воспользовался телекинезом (пусть и ограниченным) — наполнил ванну для вечерней помывки. Пока раздевались Эльфи с ужасом пялился на мои багровые шрамы. Сколько лет жизни я потерял? Три? Пять?

Долго отмокали в горячей воде. Я через глаза Эльфи любовался заснеженным морозным лесом. Тот не отлипал от меня — привалился острыми лопатками к моей груди и млел от нахождения рядом со мной. Я, опираясь спиной на борт ванны, по установившейся привычке перебирал его тонкие ухоженные пальчики, дыша ему в макушку.

Эльфи водил свободной рукой по моему бедру, размышлял о чём-то своём. Я в очередной раз пошевелился — ноги показались над водой. Глаза Эльфи округлились:

— Оме, что с вашим ногтями?!

— А что с ними такое? Вроде не отросли ещё? — рассеянно откликнулся я.

— Как что? Как что? Вы когда в последний раз делали педикюр? — воскликнул он.

— Когда? Да в замке ещё, — ответил я, не подозревая о последствиях.

Эльфи завозился, вылез из моих объятий, развернулся лицом ко мне. Сел на колени на пол ванны между моих разведённых ног.

— Да что этот такое?! Как так можно! — он несильно хлопнул сразу двумя мокрыми ладошками по моей груди исчерченной багровыми шрамами.

— Нет! Я за вас возьмусь! Сегодня же! — воскликнул он.

— Эльфи…, - проговорил я, смущённый его напором, — темно уже…

— Ну хорошо, не сегодня. Но завтра я с вас, оме, не слезу, — сбавил напор омега.

— Эх, наездник ты наш (а может мой?), — мой голос дрогнул и я взъерошил его волосы.

Эльфи кинулся мне на грудь и крепко, как