— А вы сами любили хоть кого-то? — меня почему-то задели его слова, хотя он был прав. Мужчина не торопился с ответом, пристально смотря на меня. — По глазам вижу, что да. Это была безответная любовь или взаимная?

— Думаю, ваш вопрос неуместен, — нахмурился Пётр. — Пора передохнуть и отобедать.

Колдун развернулся и поспешил выйти из зала, оставив меня одну. Кажется, я сегодня обнаружила ещё одну больную ещё одно уязвимое место Петра Григорьевича — несчастная любовь.

____________

(*)Романс «Не искушай» (1821 г.), стихи Евгений Баратынский, музыка Михаил Глинка.

Глава 10. Общение

Каждое утро начиналось со звука выстрелов. И ведь надо же было колдуну тренироваться в стрельбе именно с рассветом. На четвёртый день я уже не боялась и не удивлялась, просто закрывала уши подушкой, злясь на Петра.

Дни проходили насыщенно: уроки этикета, орографии, танцы — я впитывала всё как губка. Разучивала романсы, которые было модно петь на приёмах и званых вечерах. Иногда Пётр просил меня сыграть на рояле что-нибудь из музыки нашего мира и даже спеть. Я не отказывала себе в удовольствии удивить мужчину необычными для его времени песнями. Пришлось даже объяснять, что такое «мобильник» и «клёвый».

День, когда я заменю юную графиню, приближался и страшил меня. Я потеряла сон. Часами сидела у окна в темноте, смотря на чёрное небо, которое в последние дни заволокло тучами. Никогда не была религиозной, хотя крестили меня ещё в детстве, но перед сном я стала молиться богу и высшим силам, чтобы они помогли мне вернуться домой. Мне становилось легче, и я ложилась спать.

В субботу утро началось, как всегда, с выстрелов в саду. Укутавшись в шаль, я села на подоконник и стала наблюдать за тем, как Пётр заряжает пистолеты и стреляет по мишени. Интересно, кого он так сильно любил, что разочарование толкнуло его вступить в тайное общество? Не верю, что дело только в душевных порывах сделать мир более свободным и справедливым. Как там говорят французы? Cherchez la femme — ищите женщину.

Когда колдун закончил стрельбу и направился к дому, в комнату вошла горничная, чтобы помочь мне привести себя в порядок и одеться. В столовой меня уже ждал Пётр, одетый с иголочки. Хозяин усадьбы должен был прибыть сегодня, и мой соглядатай с нетерпением ожидал его приезда после полудня.

— Плохо спите, Ольга Владимировна? — Пётр внимательно посмотрел на меня. — У вас тени залегли под глазами.

— Уснёшь тут, — пробубнила я, садясь на стул.

— Волнуетесь, — мужчина поджал губы. — Зря. Я верю в успех нашего мероприятия. Советую не изводить себя мыслями о будущем.

— Легко раздавать советы, — я скривила губы. — В отличие от вас, будущее мне как раз известно. И лично для вас ничем хорошим это не закончится.

— На всё воля божья. Именно он и послал вас, чтобы предупредить нас.

— Очень странно слышать из ваших уст слово «бог», Пётр Григорьевич, — язвительно намекнула я на его дар колдуна.

— Я такой же крещёный, как вы, и верующий грешник, — хмыкнул мужчина. — Только меня одарили Высшие силы.

— Или сам дьявол.

— Скорее, оба. Я могу как излечить, так и навести порчу.

— И много колдунов живёт тут? — я принялась за еду.

— Нет. Ведуньи и колдуны редкость, с каждым столетием одарённых становится всё меньше и меньше, — спокойно объяснял Пётр, так и не притронувшись к пище.

— Почему?

— Наш удел одиночество, нас боятся, церковь вдобавок преследует, — горькая усмешка проскользнула на его губах. — Редко кто хочет связать судьбу с колдуном.

— Ваша возлюбленная отказалась выходить за вас? — ляпнула я догадку, которая молнией пронеслась в голове.

— Нет. Софья согласилась выйти за меня, — Пётр нахмурил брови, — но её отец не дал своего благословения и запретил нам видеться.

— Мне жаль, — искренне произнесла я.

— Он считал, что я недостаточно хорош для юной девы.

Всё кончено: меж нами связи нет.

В последний раз обняв твои колени,

Произносил я горестные пени.

Всё кончено — я слышу твой ответ.

Обманывать себя не стану вновь,

Тебя тоской преследовать не буду,

Прошедшее, быть может, позабуду —

Не для меня сотворена любовь.

Ты молода: душа твоя прекрасна,

И многими любима будешь ты.

Пётр в очередной раз удивил меня, прочитав короткое стихотворение. В его голосе сквозили горечь и тоска.

— Вот уж не думала, что вы ещё и поэт, — изогнула я бровь.

— Это не мой стих. Его сочинил мой знакомый, молодой талантливый поэт, Пушкин Александр Сергеевич.

— Пушкин?! — выпучила я глаза. — Вы знакомы с самим Пушкиным?

— Вижу, вы его читали? — улыбнулся Пётр.

— Кто же Пушкина не знает? Пушкин — наше всё.

Я вас любил. Любовь ещё, быть может,

В моей душе угасла не совсем.

Но пусть она вас больше не тревожит.

Я не хочу печалить вас ничем…

Процитировала я первые строки знаменитого стихотворения.

— Что-то я не припомню у него подобного, — колдун изогнул бровь.

— Значит, напишет ещё, — улыбнулась я. — «Капитанскую дочку» и «Евгения Онегина» тоже.

— Отрадно слышать, что он закончит «Онегина».

— Жаль только, умрёт Пушкин рано, — вздохнула я. — Сколько он мог бы ещё написать, если бы не эта дурацкая дуэль.

— Значит, всё же дуэль, — Пётр сдвинул брови. — Неудивительно — с его-то горячей натурой… но действительно будет жаль потерять такой талант.

Наша беседа перетекла в литературную область. Всё же Пётр был хорошо образован и начитан. Я даже не заметила, как закончился завтрак и мы перешли в библиотеку, где продолжили разговор. И только когда наговорились вдоволь, принялись за этикет.

— Ольга Владимировна, только не забывайте, что великий князь далёк от литературы и искусства, — напомнил мне мужчина. — Не стоит с ним долго вести подобные беседы. Он быстро заскучает.

— Помню, армия — его единственная любовь, — напряглась я. А ведь так хорошо общались, что даже забыла про то, что являюсь практически заложницей колдуна.

Вдруг распахнулась дверь, и на пороге библиотеки появился хозяин дома, одетый в пальто и шляпу, на его