Динерин достала из соседнего сундука широкий кожаный ремень с серебряной пряжкой, выполненной в виде головы дракона. Взгляд её потускнел.

— Я вдова, госпожа моя. Подзабыли, наверное… Погиб он, когда с вашим батюшкой в шторм на море попал, — проговорила она тихо, стягивая ремнём мою талию.

— Прости, родная! — порывисто обняла я её, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Ничего, — махнула рукой динерин, словно отгоняя печальные воспоминания, и подала мне небольшой кожаный мешочек-сумочку.

Накинув на плечи тяжелый теплый плащ из овечьей шерсти, я вышла во двор. Пятеро охранников уже ждали у ворот, готовые сопровождать нас в центр Сагарда.

Рынок раскинулся неподалеку от священной рощи, чьи врата были распахнуты для прихожан. У входа, по обе стороны, стояли прислужницы с плетеными корзинами, принимая пожертвования.

В этот день на рынке царило оживление — знатные сельские дамы съехались со всей округи. Скупали ткани, выбирали обувь, рассматривали вязаные вещи. Янтарные пластины переходили из рук в руки, обмениваясь на необходимые товары: свечи, соль, мыло, пряжу и целебные мази.

К полудню все собирались в таверне, чтобы отведать лучшего травяного эля во всей округе. Там, за кружкой душистого напитка, судачили обо всем на свете и делились местными сплетнями.

Мужчин на рынке, как и в таверне, почти не было. За исключением торговцев, личных охранников, смотрителя рынка, его работников-погрузчиков и шайки сорванцов с корзинами, сновавшими туда-сюда.

Эрна не отходила от меня ни на шаг, как и бородатые охранники. Мы быстро продали янтарные пластины, и на выручку от украшений я накупила себе новых тканей и обуви. Эрна покачала головой, не понимая зачем к каждой ткани должна быть подходящая обувь. И куда я ее девать буду, в бочках солить собираюсь, что ли!

После как мы отведали в таверне по кругу эля, Эрна напомнила мне, что нужно прогуляться в рощу. Попросить у божества скорейшей беременности. Мол, традиция такая. Так тому и быть. Пожертвовав самородки янтаря прислужнице у правой стороны, я получила от прислужницы с левой «живую» дань — петуха для Доброго бога плодородия.

Охранники остались стоять у ворот. Не почитают они этих богов местного народа. Я и сама не могла припомнить, чтобы раньше ходила в такие рощи! Еще нужно было отрубить бедному петуху голову, чтобы якобы утолить голод деревянного столба, который выдумали люди.

Увы, традиции есть традиции!

Березовая роща, укрытая изумрудным ковром зубровки душистой, была ограждена высоким частоколом. Ни единого постороннего деревца, ни единого лишнего кустика, лишь стройные стволы берез и ягодные кустарники украшали её подлесок. В роще царили благоговейная тишина и покой, а воздух был напоён густым, пьянящим ароматом цветущего шиповника. Куда ни глянь — пестрели шляпки грибов, алели спелые ягоды, зеленели дикие целебные травы. Истинный рай для травниц и знахарок!

Я направилась к вымощенному камнем кругу в самом сердце рощи, где у древнего жертвенника, в ожидании подношения, возвышалась статуя трехликого Свентовита. С замиранием сердца приблизилась я к идолу, пытаясь понять, что от меня требуется, заглянула в его деревянное лицо.

Из тенистых кустов, словно призрак, возник прислужник в маске из бересты и, не говоря ни слова, выхватил у меня петуха. Одним взмахом ножа он отрубил птице голову у моих ног, наполнил резную деревянную чашу горячей кровью и протянул её мне.

Я уставилась на него. Он что, хочет, чтобы я выпила сырую кровь?

Прислужник дернул меня за рукав, почти впихивая чашу в губы. Нервная дрожь била ознобом, хотелось развернуться и бежать без оглядки.

— Отпей лишь глоточек, Милослава! — послышался шёпот где-то со стороны.

Я повернулась и увидела стоявшую рядом подругу Антонину. Она спасла ситуацию. Встала рядом и склонившись в глубоком поклоне перед статуей, смиренно замерла, ожидая своей очереди.

— Ты же хочешь ребеночка? — прошептала она мне на ухо.

Я нервно сглотнула, ком застрял в горле. Кивнула, стараясь унять дрожь. Закрыв глаза, собрав всю свою волю в кулак, я взяла чашу из рук прислужника и поднесла к губам. Притворилась, что делаю глоток, но лишь слегка пригубила, тут же сморщившись от отвращения.

Прислужнику не понравилась моя уловка. Он грубо толкнул чашу, облив мою шею и одежду липкой, теплой кровью. Я вскрикнула от неожиданности, но тут же получила резкую пощечину. Палец прислужника ткнул в сторону статуи, затем коснулся моих губ, требуя молчания.

Я встала как вкопанная, приложив ладонь к щеке. Прислужник передал чашу Антонине, та быстренько отпила из чаши большой глоток. Не знаю, может после ожидалась какое-то благословение или подобное вознаграждение, но я не дождалась. Сорвалась и помчалась к выходу.

Где-то на выходе Антонина догнала меня.

— Подожди же, Милослава!

Прислужницы, увидев меня, застыли с вытаращенными глазами, мгновенно осознав, что стряслось неладное, и захлопнули ворота.

Эрна, заметив кровь на мне, издала приглушенный стон и прикрыла рот ладонью. Охранники угрюмо нахмурились.

— Ох, господин Ингольф в ярость придет!

— Да плевать! Платье как платье! — огрызнулась я, от злости готовая крушить всё вокруг.

Эрна обиженно опустила голову.

— Ступайте за телегой, — проговорила моя служанка сквозь слезы, обращаясь к охранникам.

Антонина сочувственно взглянула на меня.

— Вообще-то, это был его первый подарок тебе перед свадьбой, милая! Он этот сарафан из далекого Мраморного града привез…

— Госпожа моя, что же там случилось? — прошептала Эрна, боясь поднять глаза.

— Прислужник ударил меня по лицу и облил кровью, разве не видно? — резко ответила я, отводя взгляд.

— Ох, горе какое!

— Послушай, ты вела себя странно, дорогая, — Антонина потянула меня в сторону. — Я тебя не узнаю! Ты словно подменили тебя после того… случая.

Я обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от невидимого врага.

— Ну не хотела я пить эту кровь!

— Но раньше ты пила и ходила сюда часто, что теперь не так? — Антонина осторожно погладила меня по руке.

— Я не знаю… — проскулила я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота от въедливого запаха теплой крови, исходящего от меня. Скорее бы домой, содрать с себя эту проклятую одежду.

Антонина обняла меня, и теперь на ее одежде тоже алели зловещие пятна.

— Не приходи больше сюда, а то они тебя будут по роще гонять с прутьями, как козу, — прошептала она мне на ухо. — Лучше приезжай ко мне, вместе пойдем на капище северян. Там не заставляют пить кровь!

— Спасибо! —