— Не позволяй брать себя в кольцо, Мэди. А если уж так вышло — атакуй, — посоветовал Дунгер. — Мы все видели хорошую девочку из Сумерек. Покажи, что еще ты из себя представляешь.

***

После уроков, оставив сумку с учебниками в комнате, я спустилась на этаж ниже, в тренировочный зал. Записи Расмуса я изучила вдоль и поперек, блокнот распух и пополнился закладками, которыми я отметила особо интересные места с чарами ночи. Вчера я научилась швыряться тьмой, и мне хотелось отточить этот навык. Так что когда Бастиан заглянул в зал, черный кинжал тьмы воткнулся точно в середину мишени.

— Отлично, Мэди, — одобрительно кивнул Бас, подходя ко мне. — Но можно поэкспериментировать с оружием. Девчонки часто предпочитают лук или что-то изящное вроде чаросетки.

— Я люблю ножи, — призналась я. — Привычка. Годы работы в таверне.

Сейчас от нее осталось лишь пепелище. Потому я и не хотела возвращаться в Сумерки — мне больше не к кому было ехать, у меня не осталось там ни уголка, который я могла бы назвать своим домом, ни родных. Но Фелиция права: я должна съездить. Хотя бы для того, чтобы попрощаться с тетей.

— А ты? — спросила я, стряхнув тягостные мысли. — Какое оружие предпочитаешь?

— Ну-у-у, — протянул Бас. — Вообще-то я отлично управляюсь с любым.

Я улыбнулась, а он обнял меня со спины, разглядывая наше отражение в зеркале.

— Хвастун, — пожурила я его. — Вот скажи, зачем тебе тут столько зеркал? Любоваться собственным совершенством?

— А ты считаешь меня совершенством? — промурлыкал Бас, довольно улыбнувшись.

Он поцеловал меня в висок, потерся носом о мои волосы, легонько лизнул мочку уха и прикусил, и у меня мурашки побежали по коже.

— Ты красивый, — выдохнула я, откинувшись назад чуть сильнее и опершись ему на грудь.

— Спасибо, — скромно поблагодарил он. — Но вообще-то зеркала для того, чтобы лучше видеть свои движения. Контролировать правильность выполнения упражнений. Ну и для светочар тоже. Для работы с отражениями.

— Довольно странно, что наши свет и тьма не разрушают друг друга, — вспомнила я.

— Ничего странного, как по мне, — пожал Бас плечами, а его руки погладили мою талию и тихонько потянули блузку, высвобождая ее из-под пояса юбки. — Если твой свет — отражение моего, то и тьма, выходит, тоже. Они не конфликтуют, потому что по сути одно.

— А что, если тебя тянет не ко мне, а к самому себе? — предположила я, и руки Бастиана замерли на моей коже. — Раз уж я — твое отражение.

— Ну ты вообще уже, Мэди, — возмутился он и, обхватив мою талию, прижал к себе крепче. — Чаросвет отражается, да, но ты — совсем другое дело. У меня нет такой нежной белой кожи, и таких сладких ягодных губ, и вот этого вот всего тоже…

Его ладони под моей блузкой уверенно скользнули выше и легонько сжали грудь. Горячие искры тут же вспыхнули под кожей, отзываясь на его прикосновения.

— Это даже оскорбительно, — проворчал Бастиан, не прекращая меня ласкать. — Как будто я такой самовлюбленный индюк, что могу влюбиться лишь в самого себя. Нет, Мэди, мне нужна именно ты, вредная девчонка из Сумерек.

Он принялся расстегивать пуговки на моей блузке, а я закинула руки вверх, обняв его за шею и позволяя делать, что вздумается.

— А когда я послушная, тебе, выходит, не нравится? — невинно поинтересовалась я, слегка потершись попой о его бедра.

— Так еще лучше, — заверил Бастиан, и его голос прозвучал хрипло.

Парочка в отражении вела себя совершенно бесстыдно. Я наблюдала за нами словно со стороны, и это завораживало. Я следила за уверенными руками, что ловко меня раздевали, за губами, что скользили по шее, за тем, как вспыхивал под кожей чаросвет, откликаясь на ласки Бастиана.

Юбка с шуршанием упала к моим ногам, следом отправилось и белье. Вскоре я осталась полностью обнаженной и поборола порыв прикрыться руками или спрятаться за покрывалом ночи. Потому что Бастиану явно нравилось все то, что он видел. А моя нагота казалась еще откровеннее от того, что он по-прежнему был в форме академии чаросвет.

— Хотя я тоже иногда думаю о подобном, — признался Бастиан, неспешно расплетая мою косу и как будто специально растягивая момент.

— О чем же? — полюбопытствовала я, откинув голову ему на плечо и легонько лизнув чуть колючий подбородок.

— Быть может, твои чувства — отражение моей любви, — сказал Бас. — Как и чаросвет.

— Что? — возмутилась я и развернулась к нему.

Бастиан тут же закрыл мне рот поцелуем, и это отлично сработало, погасив зарождающуюся ссору.

— Даже если так, — пробормотал он, нетерпеливо расстегивая свою рубашку, стягивая брюки. — Все равно. Ох, Мэди, если ты любишь меня хоть вполовину так сильно, то ты просто без ума от меня, детка!

Я невольно рассмеялась, а потом едва вспомнила о том, чтобы закрыть оконный проем тенями. Чаросвет вспыхивал между нами, отражался в зеркалах, расплескивался по залу и стекал со стен чистым золотом.

— Моя любовь не отражение, — все же шепнула я, поймав взгляд Бастиана в зеркале, к которому он меня развернул.

Это было так возбуждающе — видеть наши тела в зеркалах: как напрягаются мышцы под смуглой кожей, как сильные ладони скользят по моему телу, оставляя шлейф чаросвета, как жарко горят глаза Бастиана, когда он смотрит на меня. А он наблюдал за каждой моей реакцией, и делал именно то, чего мне хотелось. Хотя мне нравилось все: и нежные поцелуи, и неспешные дразнящие ласки, и крепкие пальцы, впивающиеся в мои бедра, и быстрые жадные движения, от которых в моем теле разгорался настоящий пожар…

— Как-то быстро вышло, — чуть виновато сказал Бас немногим позже, сжимая меня в объятиях и не позволяя упасть на пол.

— Отлично вышло, — выдохнула я, обнимая его. — Я люблю тебя, Бас. Правда, люблю.

— Я тоже люблю тебя, Мэди, — ответил он, убрав прядь волос мне за ухо. — А все эти детали: отражение, не отражение… Это не так уж важно. Главное — то, что происходит между нами, верно?

Но он как будто убеждал самого себя.

— Ты хотела в Сумерки съездить, — напомнил Бас.