– Никто не послал. Я сам послался! У Поднебесных Тотемов нет никаких командиров, мы сами выбираем, к какому хозяину хотим пойти в партнёры. Ты крутой перец!

– Но почему я? Я же… Ты же знаешь, что именно я из себя представляю…

– Так, может, именно поэтому?

Кобай загадочно подмигнул и подставил одно крыло, чтобы мне удобнее было взбираться.

– Ну что, перец, мы идем, или дальше лясы точить будем?

– Идем, Идем… Идем… На встречу с «папенькой», – зло процедил я сквозь зубы, особо выделив последнее слово.

Запрыгнул на Пегаса, ласково провел по его мускулистой шее.

– Спасибо, что в этот промежуток времени был со мной, Кобай, – произнес негромко.

– Чой-то говоришь так, будто прощаешься?

– Ты сам знаешь, что моя вероятность выжить после прямого столкновения с Темным Странником равна нулю.

– Не вешай нос, бро-о-о! Ты самый крутой сумрачный странник, которого я когда-либо видел! Ты ж сильнее всех сильня́шек!..

– Да я не об этом, – мягко возразил я. – Сильнее-то сильнее, а толку, если мы связаны?

Пегас недовольно помахал крыльями и хвостом.

– Она может разрушить связь.

– Она не захочет. И ее можно понять: Фэл считает меня предателем и врагом.

– Но если ей всё объяснить…

– Мы болтать будем, или, может, все-таки делом займемся?

Кобай еще раз возмущенно фыркнул, взмахнул крыльями, и в следующий миг мы пулей полетели по сумрачным тропам.

Глава 45. Дитя

[Фелиция]

Несколько минут на террасе царила тишина, нарушаемая только шорохом бумаг. Калипсо с Лорой увлеченно изучали данные, хмурились, молча тыкали друг другу в разные цифры и графики на бумагах, также молча друг другу кивали. Я не понимала, что они там так молча «обсуждают».

Морис тоже выглядел нетерпеливым:

– Ну что? – поторопил он некоторое время спустя. – Какие мысли у вас насчет этого Рэйеса?

– Ну, для начала, он точно не человек, – уверенно произнесла Лора.

– Потому и сны обычные не видит, – подхватил Калипсо, постучав по одному листку с магическими показателями Рэйеса. – Его магическая диаграмма… Видишь вот эту кривую?

– Она идет так, будто минует спектры белой и черной магии.

– Она идет через теневой аспект, – медленно кивнул Калипсо, задумчиво потирая подбородок, глаза его загорелись фанатичным огоньком.

– Точно! – Лора эмоционально хлопнула себя ладонью по лбу. – А когда кривая так пролегает, то она указывает на то, что человек имеет нереальное происхождение… В том смысле, что он рожден вообще не в реальном мире.

– Да и его пристрастия к острой пище тоже об этом говорят, – добавил Калипсо. – И очки, которые не дают его нутру прорываться наружу.

– А специфика скорости чтения, наверное, тоже якорем является? – уточнила Лора.

– Конечно. Как и его способность высыпаться за несколько минут.

Эти двое подхватывали фразы друг друга так, будто мыслили одинаково. Я с интересом переводила взгляд с одного на другого, пока что ничего не понимая.

Зато вот Лора, кажется, всё поняла.

– Погоди… Получается, что он… Ох-х-х!!

Она округлила и без того огромные глаза, забавно прижала ладошку ко рту и уставилась на Калипсо со смесью восторга, восхищения, изумления, недоверия.

– Да, – кивнул Калипсо, что-то очень быстро при этом записывая в блокноте. – Он рожден материей сновидений. И не скорее всего, а точно. Думаю, если вывести его персональную формулу ауры через теневой аспект, то… да, так и есть, – Калипсо подчеркнул в блокноте пятизначную цифру в результате уравнения, которое он только что настрочил. – Вот этот код точно на это указывает.

– Невероятно, – выдохнула Лора.

– Да, я тоже впервые сталкиваюсь с подобной диаграммой, – Калипсо задумчиво постучал кончиком карандаша по подбородку. – Зато понятно, почему ему поначалу в реальности будто бы воздуха не хватало. Эх, хотел бы я вживую поработать с этим объектом… Ой, то есть – существом, да, я именно это хотел сказать.

– О чем вы? – нахмурилась я.

Калипсо поднял на меня взгляд холодных серых глаз и ухмыльнулся:

– Он на тебя даже надолго цеплял свой перстень, который тихонько потягивал из тебя силу, а ты так ничего не поняла?

– Я и сейчас не понимаю, – громко фыркнула я. – Разве он не тянул из меня силу по заданию Темного Странника? Объясни, пожалуйста. У меня организм на стрессе сейчас находится в стадии отупения.

– Это заметно, – ехидно произнес Калипсо.

И продолжил уже более серьезным голосом:

– Он действительно тянул из тебя силу, но не для Темного Странника, а исключительно для себя, для поддержания и продолжения своего осуществления.

– Осуще…чего? – онемевшими губами произнесла я, начиная догадываться, к чему ведет Калипсо.

– Своего осуществления в реальном мире. Все ожившие кошмары так делают, – пожал плечами Калипсо как ни в чем не бывало. – Цепляют на живого человека какое-то свое украшение, или наручники, или еще чем-то металлическим сковывают – чтобы тянуть силу из живого человека и материализовываться за счет жизненной энергии. Прошу заметить, что делают они так не только непосредственно со своими жертвами, хотя вы с этим, возможно, и не сталкивались. Но, в общем, чисто теоретически оживший кошмар может цедить энергию так из любого человека, с кем войдет в тесный контакт. Мои расчеты это доказывают, – Калипсо постучал кончиком карандаша по очередного начертанному уравнению с таким видом, будто эти цифры мне сразу всё объясняли. – Просто по времени цедит тогда дольше.

Морис очень вовремя пододвинул ко мне стул – иначе я бы села прямо на пол. От шока.

Не только ноги перестали держать, но и голова закружилась.

Не поняла… Рэйес – оживший кошмар? Да в смысле?

– Да в смысле? – повторила я вслух. – Какой еще оживший кошмар, о чем ты?

– Необыкновенный, конечно, – хмыкнул Калипсо. – Чрезвычайно плотный. На девяносто девять процентов осуществившийся.

Я недоверчиво помотала головой, во все глаза глядя на Калипсо.

– Бред какой-то… Я очень хорошо знаю, как выглядят ожившие кошмары. Я с ними очень много работала! Они – совсем другие! С определенным спектром энергии, который ни с чем не спутать!

– Так всё банально зависит от того, чей именно он оживший кошмар, – пожал плечами Калипсо. – Чем более могущественный маг его породил, тем сильнее отличается магический спектр его ожившего кошмара. Уверен, что этот ваш Рэйес – именно такой случай.

– А… чей же он тогда кошмар? – с опаской произнесла я, не уверенная, что хочу знать ответ на этот вопрос.

– Может, твой? – весело подмигнул Морис.

Я покачала головой.

– Я знаю, как выглядит мой оживший кошмар, это другое. Слушайте… Но разве кошмарное наваждение не должно знать всё о своем создателе, так сказать? Не должно к