— Супруг коменданта, — ответил Эльфи.

— Там, в подвале под донжоном, был портал. Комендант дал мне ключ и я вас всех туда тащил. Листерин уже там был. И когда я тебя туда привёл, мы втроём собирались уйти порталом. Кто-то из наших искусников взорвал накопитель и весь замок растёкся лавой вместе с демонами. У Листерина роды начались и он умер на моих руках. А Винрих… Я обещал Листерину не бросать его. И ещё. Он искусник с рождения. Такое бывает очень редко…

Эльфи застыл поражённый новой информацией.

— И кроме того, Эльфи, — продолжил я, — когда я спросил тебя, готов ли ты стать моим Личным Слугой, и ты согласился, то вот здесь, — осторожно дотрòнулся до солнечного сплетения омеги, — от меня к тебе прошла струйка Великой Силы, соединяя нас навсегда. Но… как ты знаешь Личные Слуги и их господа не занимаются сексом… Это другое… Это жизнь друг за друга… Это одна жизнь на двоих…

Что-то крутилось в голове… Никак не вспомню… И вдруг…

— Ты был лишь один из многих омег, а я был один из многих оме, — сказал я, — И я тебе был не нужен. И ты мне был не нужен. Но Сила… Нет, не то… Ты стал моим Личным Слугой… А я… Мы стали нужны друг другу. Ты будешь единственным для меня в целом свете, а я буду единственным для тебя. Я не о сексе, Эльфи… и не о любви… Не знаю, понял ли ты…, - я замолчал.

— И ещё одно, Эльфи, — решил я раскрыть все карты после долгого молчания, во время которого омега так и продолжал сидеть у меня на коленях, — ты не один теперь. Здесь, — я коснулся живота омеги ниже пупка, — новая жизнь…

Эльфи уставился на меня и с всхлипом втянул воздух. Мы надолго замолчали. Он по-прежнему сидел у меня на коленях, осмысливая услышанное. Потом прижался ко мне и крепко обнял руками.

— Да. Да, Эльфи. Я твой истинный. Детей от меня быть не может. И это твой единственный шанс выполнить своё предназначение. Хотя бы таким образом…, - шептал я ему в ухо, уговаривая.

Домывались в молчании. Мне говорить не хотелось — устал от всего сказанного за этот день, а Эльфи переваривал услышанное.

Дома, уже лёжа на топчане и засыпая, я почувствовал, как Эльфи придвинулся ко мне, положил мне на грудь руку и закинул на меня стылую ногу. Полежал, согреваясь. Отогрелся и я услышал сквозь сон:

— Оме, а можно… ну… вы говорили, что у меня оргазм будет от хождения к роднику за водой…

Бля-я! Кто про что… Финиш хим. Занавес.

Глава XXXIV

Проснулся я, почувствовав, что Веник собирается вылить накопленное, да и его попка собиралась повторить действия мочевого пузыря. Привычно потянувшись к ребёнку телекинезом, чтобы распеленать его, я не почувствовал отклика — телекинеза не было! Вот блядь! Это всё грёбанный демон! В прошлый раз, когда я задействовал демонические способности, пропала эмпатия. Сейчас пропал телекинез. Да как мы с Эльфи в зимнем лесу выживать без него будем! Я настолько свыкся с наличием телекинеза, что уже забыл как держать что-то в руках. Да, по большому счёту и держать-то было нечего — никаких инструментов кроме ножа у нас не было. Даже топор, без которого в лесу гибель, отсутствовал. И без телекинеза и тесно связанной с ним левитации до города не добраться.

За бревенчатой стеной завывала метель. Из окна рядом с топчаном немилосердно дуло. Печь была ещё тёплой, но с такими окнами тепла хватит ненадолго.

Беспокойно завозившись на топчане, я наблюдал за тем, как промежность Веника всё сильнее заливается желтизной дискомфорта. Растолкав крепко спящего Эльфи и засветив шарик, мы с ним вдвоём покормили Веника и, дождавшись опорожнения мочевого пузыря и кишечника младенца в подгузник, осторожно подмыли новорождённого подогретой пирокинезом водой. Собравшись выплеснуть грязную воду наружу, я сожалением подумал, что вот, теперь и в купальне нормально не помыться. Нет, щиты-то можно привязать к материальным носителям — те же деревянные диски с рунами помогут, но вот таскать воду в ванну придётся долго.

Задумавшись над проблемой, я накинул на себя тулуп и, взяв в руки корыто с водой, открыл дверь, запутался в полах тулупа и расплескал мыльную воду. Я видел своим энергетическим зрением, как повернулось в руках исписанное рунами корыто, услышал как первые капли грязной воды достигли пола, уже я сам сморщился, досадуя на свою неловкость (руки под хрен заточены!), и, вдруг, вся вода исчезла! Сквозь метель я услышал, как водяная масса, повинуясь неосознанному желанию, плюхнулась в сугроб, наметённый ниже по склону оврага у самой веранды. Я быстро прикрыл дверь, не желая выстуживать дом, и приставил корыто к стене.

Телепортация! Это она, родимая! Так долго нормально не дававшаяся мне! А вернее, забытая. Ведь в замке, на тренировках у мастера Фольмара я пользовался телепортацией — резал манекен на тонкие полупрозрачные срезы. Но тогда это был мой предел — приходилось использовать меч. А сейчас я неосознанно применил телепортацию и выплеснул грязную воду.

Не снимая тулупа, накинутого на голое тело, я сел на край топчана. Эльфи, не спавший после неожиданной побудки — раньше к Венику вставал только я, натянув до подбородка ватное одеяло, смотрел мне в спину.

— Оме, что-то случилось? — уловил он мою растерянность.

— Да, Эльфи, случилось — у меня телекинез пропал, — безучастно-спокойным голосом ответил я.

— Как! — выдохнул омега.

— Так. Пропал и всё…, - я помолчал, — Есть у меня один… слуга, не слуга… В общем не пойми кто… С головой у него не всё хорошо… Ну и… пришлось повоспитывать… Нервы… все дела. Опять же демоном постращать… Вот после демона и пропал у меня телекинез. И как теперь быть не знаю.

— Оме…, - выдохнул Эльфи и зажал одеялом рот.

— Ладно, — негромко, чтобы не разбудить заснувшего Веника, хлопнул я себя по коленям, — надо за дровами идти. Печка выстывает.

Сунув ноги в тапочки, захваченные в доме гостеприимных Хени и Дибо, я плотнее запахнул вновь накинутый тулуп и, открыв дверь, из-за чего в дом тут же пахнуло морозом и метель кинула порцию колючего снега, вышел на веранду. Набрал охапку дров, кстати, поленница-то сильно уменьшилась, занёс в дом и осторожно положил перед печкой. Отряхнул мокрые после растаявшего снега руки, открыл печную задвижку и, запихав в печь несколько разрезанных ещё до снегопадов сучьев, бросил туда шарик пирокинеза. Дрова тут же вспыхнули