Бьорн украдкой потёр глаза и тут же постарался изобразить бодрость: герцог направлялся к нему, оставив Беттину с фрейлинами. Судя по доносящимся обрывкам фраз и смешкам, всех троих очень заинтересовала возможность поплавать в тёплом озере зимой, но покидать замок без сопровождения было страшно, а купаться под присмотром герцогский рыцарей, даже если не снимать нижних сорочек…

Беттина, словно почувствовав его внимание, обернулась и улыбнулась так, что ему стало жарко. Бьорн поспешно отвёл взгляд, пытаясь выгнать из головы образ принцессы, в клубах пара выходящей из воды в облепившей тело мокрой рубашке. Судя по тому, что подол едва прикрывал колени, рубашка принадлежала ему, и что-то в этой идее определённо было.

Но выпускать её из замка до приезда ведьмы и жреца никак нельзя.

Может быть, позже.

Если он выживет.

Герцог встал рядом, тоже глянул на дорогу и карету.

— А, градоправитель Белоречья пожаловал, и как раз к обеду, хитрый старый лис, — прокомментировал он. — У него три незамужние дочери, он уже писал мне, что молодой хозяйке негоже в замке сидеть в окружении одних мужчин, да и скучно наверняка. Предлагал своих девиц в качестве компаньонок. Я с ними немного знаком, приличные барышни, воспитанные. Так что присмотрись.

Бьорн задержал дыхание и медленно-медленно повернул голову. Герцог усмехнулся.

— Самой любящей жене, — пояснил он, — нужно время от времени общаться с другими женщинами. И лучше предварительно самому оценить, насколько потенциальные подружки годятся в компанию будущей герцогине. А ты что подумал?

— Что на вас подействовали чары, — буркнул Бьорн, стараясь скрыть облегчение. — И вы передумали.

— Нет — на оба предположения. Гляди. — Герцог распахнул плащ, на пару мгновений расстегнул ворот камзола, и под тканью блеснул металл. — Кольчуга из гномьего серебра, зачарованная и освящённая. Тонкая, можно носить под одеждой, от любых чар защищает, хотя и не идеально. — Он покосился на щебечущих девиц. — Она всё ещё кажется мне милой и очаровательной, но голова работает куда лучше. И я велел Эрику и ещё паре доверенных парней раздать всем амулеты от нечисти, сказал, что вампиры начали шалить. А ты носишь Звезду?

Бьорн покачал головой. Он попытался надеть Знак Светозарения, но принцесса немыслимым образом почуяла его сквозь одежду, не видя и не касаясь, и едва не обиделась. Он тоже соврал про вампиров, и она, кажется, даже поверила, но глянула так печально, что злосчастный амулет пришлось снова снять. На шнурке теперь висел волшебный ключ, запирающий и отпирающий всё на свете.

А ещё она жаловалась на холод, боялась темноты, беспокоилась, если он отходил далеко, а её синие глаза приобрели отчётливо фиолетовый оттенок. Наверное, если она полностью обратится, они станут алыми — вот только он этого уже не увидит.

Бьорн обернулся, и подошедшая принцесса улыбнулась так тепло и солнечно, что в груди заныло.

— Я замёрзла, — сообщила она. — Хочу вернуться и выпить чего-нибудь горячего, а потом прилечь.

Бьорн молча снял плащ и накинул ей на плечи, поверх шубки. Беттина будто невзначай придержала его ладонь, от прикосновения на миг закружилась голова, и какие же горячие у неё руки, и щёки горят, как будто не просто от мороза, а в лихорадке, и запах слаще, резче, и дышать тяжело…

Тварь, которая хочет занять её тело, снова голодна.

Но если «прилечь» прямо сейчас, то к вечеру у него совсем не останется сил.

— Вы давно не навещали собак, — напомнил он. — Они грустят. Хотя бы ненадолго…

— Можно пойти в зимний сад, — подхватил герцог, поймав его выразительный взгляд. — Там достаточно тепло, и хрустальные розы должны вот-вот распуститься, возможно, пара цветков уже есть. — Он строго глянул на подошедших девиц и велел: — Сходите на псарню, велите привести питомцев Её Высочества в сад.

Элли присела в реверансе и чуть ли не бегом кинулась выполнять поручение. Долли неодобрительно покосилась ей вслед. Беттина немного поколебалась, но возражать не стала, только плотнее запахнула плащ и велела:

— Бьорн, дай руку, ступени скользкие, боюсь упасть!

Она, не дожидаясь ответа, вцепилась в его запястье, сдвинув рукав. Бьорн постарался дышать ровно, а когда едва заметные при дневном свете коготки укололи кожу, накрыл её ладонь своей.

— Как прикажете, госпожа.

Она недовольна.

Она голодна.

Она…

Нежно улыбается, щебечет, что тоже соскучилась по пёсикам, а хрустальных роз она никогда ещё не видела, а можно ли украсить ими причёску к балу, а будет ли танцевать герцог, а позволит ли танцевать Бьорну: «Ну пожалуйста, Альберт, ему ведь тоже нужно отдыхать, это ведь праздник, а ты не спорь, что значит, не умеешь танцевать, все умеют, а у меня будет день рождения, вы знаете, пусть это будет мой подарок, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!»

Разве они могли отказать?

Зимний сад располагался в небольшом треугольном дворике, зажатом между угловой башней, основным зданием и внешней стеной, которая здесь была сравнительно невысока. Купол, собранный из металлических дуг и прочного гномьего стекла, прикрывал садик от мороза и пропускал достаточно света, чтобы редкие растения чувствовали себя уютно, хотя, конечно, без присмотра друида вырастить в северном замке капризные экзотические цветы вряд ли кому-то удалось бы.

Почти половина сада спала: часть клумб была укрыта рогожей и засыпана сеном, вдоль стены под небольшим козырьком зимовали карликовые деревца в высоких кадках. В самом солнечном уголке на подставках устроились горшочки с зеленью, душистыми травами и кустиками вереска, белого, розового, сиреневого. Розы герцогини занимали почётное центральное место: кусты ровным кольцом обнимали мощёную площадку, на которой поместился круглый чайный столик и пара стульев.

Упомянутые герцогом хрустальные розы выделялись на общем фоне — белая каёмка на тёмно-зелёных листьях создавала впечатление, что куст присыпан снегом, мелкие, собранные в грозди бутоны казались выточенными из мутного льда, а распустившиеся цветки были бело-прозрачными и выглядели такими хрупкими, что даже стоять рядом было боязно.

Пока принцесса любовалась розами и обсуждала с Долли, чем лучше крепить цветы