— Прости, Ания. Столько забот я вам добавила, — прошептала я.

Она вспыхнула и скрестила руки на груди.

— Перестаньте. Вы — не обуза. Вы — хозяйка Лаэнтора. Без вас этот замок продолжал бы рассыпаться в песок. А теперь… теперь он дышит. Слышите? Он живет, потому что вы в нем.

Я молча отпила отвар. Горечь разлилась по языку, но в груди стало теплее.

— Вы — наша госпожа, — добавила она тише, прежде чем уйти. — Не смейте ни за что извиняться.

Я не ответила. Только кивнула и вновь откинулась на подушки.

Целебное снадобье наполняло меня теплом, как будто медленно залатывало трещины в теле. Силы начали возвращаться, как и обрывки воспоминаний. Черный ворон, рассекший небо. Письмо, которое истлело, оставив запах гари. Браслет, расплавившийся, будто был сделан не из золота, а из воска.

Это не совпадения. Я чувствовала, что все связано друг с другом и, возможно, за всем этим стоит один человек. Рэйдар? Или его советник Велерий? А может вообще кто-то третий, о ком я даже не подозревала.

Отвар сработал быстро.

Я села на постели, прислушалась к себе — ломота в мышцах еще оставалась, но мысли прояснились. Магия все еще отзывалась в костях, но уже не с болью, а с легким, предвкушающим зудом, как у раны, что заживает.

Сбросив одеяла, я спустила ноги на шкуры, застилавшие холодный каменный пол. Тепло от очага не доходило сюда, и кожу тут же обнял стылый воздух. Одевшись в теплое платье и шерстяные чулки, я подошла к окну и распахнула створки.

В лицо тут же ударил порыв ледяного ветра — острый, как лезвие, пахнущий свежестью, дымом и хвоей. Где-то вдалеке лаяли псы. Лес стоял в тумане, и замок словно отгородился от мира — мрачный, древний, но теперь снова живой.

Первое, что я сделала в тот день — занялась обустройством места, в котором планировала тренироваться в магии и целительстве, читать книги по этим тематикам и обучаться.

Я выделила одну из больших комнат замка под свою мастерскую. Она находилась на третьем этаже восточного крыла, рядом с бывшей библиотекой. Высокие окна смотрели на рассвет — изначально они были заколочены деревянными щитами, но я сразу же попросила Мартена их снять.

Светлое помещение с широкими окнами, через которые мягко проникал осенний свет — долгие годы здесь не было ничего, кроме пыли. Тилла помогла мне тщательно очистить полы, убрать весь старый хлам, собрать паутину и отмыть стены.

В угол мы поставили деревянный стол и мягкое кресло, а всю заднюю стену заняли стеллажами. На первом разместились книги, коробки со свитками моих записей со времен академии, и с десяток старых фолиантов — все, что осталось от библиотеки Лаэнтора.

На втором расставили баночки с рубленными травами и лекарственными снадобьями, бутыли с настойками, и все касающееся приготовления зелий. Рядом развесили на крючки сушеные пучки полыни, чабреца, зверобоя, душицы — запах их тонко щекотал ноздри, наполняя комнату особенной энергетикой.

Инструменты, котел, чаши и ступки заняли свое место на полках узкого углового шкафа.

Вся эта «учебная» зона отделялась от остального пространства специальной перегородкой, а в центре комнаты я устроила свободное от мебели место для практики в заклинаниях.

Первым зельем, которое я сварила в мастерской, было восстанавливающее. Я уже неплохо себя чувствовала после починки ворот, но слабость все еще ощущалась в теле и мне хотелось поскорее от нее избавиться.

Для него я взяла сушеные лепестки лунного мака, стебли шалфея, немного истолченной коры тальмирского дерева и каплю крови из пальца — свою. Без нее зелье было бы просто настоем.

Когда я поднесла нож к коже, не дрогнула. Магия требует платы — это я помнила отчетливо.

Капля упала в котел. Отвар тут же потемнел и задымился. Я перемешала деревянной ложкой, и воздух наполнился густым, терпким ароматом — смесью самых разных запахов: старых книг, леса после дождя и чего-то едва уловимо металлического.

Восстанавливающее зелье. Чистое, как ледяная гладь озера в полночь.

Второе зелье было не менее важное.

Я выбрала целебный сбор: сушеный клевер, измельченный корень мирры, пару капель настойки янтаря и золу серебристого мха. Зола дала горечь, клевер — мягкую сладость. Когда зелье закипело, оно переливалось золотом, будто в котле варился сам солнечный свет.

Я знала, как сварить такие зелья. Знала — значит, не все выветрилось из моей памяти. Значит, могу вспомнить и остальное.

Разлив оба зелья по специальным маленьким бутылочкам, в которые помещалась всего одна доза, я сразу же выпила залпом восстанавливающее. Зажмурилась, с трудом проглотив, и повела плечами от прокатившей по телу дрожи.

Это было весьма… горько, почти обжигающе.

Я надолго запомнила этот вкус.

Далее жизнь в замке потекла в ускоренном режиме.

Мастера приезжали почти каждый день — плотники, каменщики, кузнецы и печники. Все они — люди надежные, опытные. Всех их подобрал смотритель, а в нем я ни капли не сомневалась. Мартен организовывал работу с железной хваткой: доставлял материалы, договаривался о сроках и ценах, не позволяя ни одному из работников завысить плату.

Крыша — вот первое, что нужно было починить. Ветер и снег прошлых зим годами проникали сквозь поврежденные черепицы, проливались каплями на пыльный пол и оставляли пятна на стенах. Мастера сменяли друг друга, поднимались на шаткую лестницу, меняли прогнившие балки, укладывали новые доски и обновляли кровлю черной черепицей, что блестела под холодным, не греющим солнцем, как раскаленная смола.

В обновленных каминах зажгли огонь. Они еще не грели в полную мощь, но уже были готовы справиться с холодом в комнатах и залах замка.

Хлев тоже ждал своей очереди — полы были разбиты, стойла шатались. Плотники укрепили балки, заделали щели, чтобы животные не мерзли. Теперь куры и козы смогут спокойно пережить зиму.

Двери в замке — особенно те, что выходили во двор — давно нуждались в утеплении. Старые деревянные створки дрожали от каждого порыва ветра. Мы укрепили их дополнительными железными пластинами, проложили в щели войлок и повесили плотные гобелены, которые Ания сшила сама.

Оплата мастерам оказалась самой большой статьей расходов. Денег оставалось мало — примерно четверть от того, что прислал Рэйдар, и я отчетливо понимала, что это все — мой последний запас.

Мартен часто говорил:

— Надо беречь каждую монету, госпожа. Зима будет суровой, и нам придется экономить.

Я это понимала. К счастью, все необходимые покупки уже были