― Несправедливо, не находишь?

Очередное недоумение.

― Ты мой возраст знаешь, а я твой нет. Делись, сколько тебе стукнуло? Сорок? Пятьдесят?

― Леди!!! Ужасно неприлично и обидно с вашей стороны так говорить. Мне всего тридцать четыре.

Склоняю набок голову. Молодая совсем. Духовно я и вовсе её старше на порядок. Просто вечно унылое, постное лицо и старушечьи наряды добавляют ей с десяток годков. Подумаю об этом.

― Ну, вот, видишь, не страшно. Доедай, и по постелям. Завтра непростой день. Кстати, ты не знаешь номер вестника моего мужа? ― между прочим, с невинной улыбкой, но Карги не проведешь.

Лицо госпожи Рот пошло красными пятнами.

― Если вы думаете, что я докладываю о вас лорду Мортелю, вы ошибаетесь!

― Вообще, я для иного спросила, ― бессовестно заливаю, ― но да, подумывала, знаешь, об этом. Просто как, интересно, Эрик узнал о том, что я в хранилище? Сомневаюсь, что супруг бегал по всем заведениям в городе с моим портретом в руке.

Рот прыснула смешком.

― Зачем ему? Предполагаю, он просто стал свидетелем нашей прогулки, или лорду кто-то передал о вас. Вполне возможно, у него имеются свои люди на улицах. В частности, и по этой причине я настоятельно рекомендовала вам брать мобиль. Например, у одного лорда, в чьей семье я одно время работала, была целая налаженная шпионская сеть из уличной черни.

― Какой умный лорд, ― искренне восхитилась. Реально, молодец. Я бы и сама не прочь завести подобную сеть, только на что она мне в Ашерди, а вот нанять парочку мальчишек с Фиании, чтобы они докладывали мне о проделках бесценного гада — это да, об этом можно подумать. Замечтавшись, чуть не пропустила следующую реплику горничной мимо ушей.

― Честное слово, мадам, я сама немало удивилась, когда лорд ворвался в хранилище.

― С этого места поподробнее.

― Да не о чем особо говорить. Я как взбешенного лорда Мортель увидела, молилась всем старым богам, чтобы он меня не заметил, старалась спрятаться за соседа по диванчику, благо тот мужик оказался толковым, глянул странно и плечом своим прикрыл, впрочем, лорду до черни не было никакого дела, даже не глянул, с суровым лицом уточнил у достопочтенного что-то, предполагаю, о вас, и помчался в хранилище, будто его в ягодицу оса укусила… ой. Я не то имела в виду, мадам!

Отпустила смешок:

― Именно то. Очень приятное сравнение, вот в таком контексте о Мортеле нашем драгоценном и дальше продолжай говорить, мне всё нравится.

Каргина смущенно куснула пересушенную, в мелких трещинках губу.

― Он вас нашел, верно?

― Конечно, нашел. Не переживай, мы вполне нормально поговорили и кое о чём договорились. Эрик не должен доставить нам хлопот.

― Эх, миледи, страшно мне за вас. Негоже о собственном муже так говорить, мужьям следует подчиняться, а вы уже столько наговорили, что сердце болит за вашу судьбу.

― Каргина-а-а-а, не начинай.

Горничная уныло вздохнула.

― Что теперь будет?

― Прекрасная жизнь, если Эрик не станет канючить, во всяком случае, прятаться и скрываться я от него не собираюсь.

Женщина осуждающе качает головой.

― Леди, не перестаю удивляться, как сильно вы изменились после хвори, даже манера речи поменялась настолько, что я вас иногда совсем не понимаю.

― Тяжкие болезни, они такие, кого хочешь изменят. А понимать меня не нужно, а вот преданность очень нужна.

Толстый намек уловили.

― Я помню, миледи, и никогда вас не предам, клянусь самым дорогим, что у меня есть, ― тихое, над головой Карги сверкнул огонек.

Склонила голову к плечу. Судя по всему, госпожа Рот меня действительно не предавала.

― Очень на тебя надеюсь.

«И на твое благоразумие», ― дополнила про себя.

― А я надеюсь, вы со временем станете мне чуть-чуть больше доверять. Тяжело ментально существовать совершенно одной, моя леди.

Моя дорогая Каргина. Возможно, и так, только вот я никогда не предам одно золотое правило, вбитое в подкорку с горшка: хочешь жить, не доверяй никому.

― Так что там с вестником?

― К сожалению, нет, леди, ― принялась собирать тарелки. ― Сама я лорду никогда ничего не отправляла, этим же занималась старшая горничная Эвон, пока вы её не уволили.

Понятливо кивнула. Каргина уточнила насчет чая и, получив отрицательный ответ, покатила тележку на выход.

Переодевшись в плотную сорочку, залезла в постель. Казалось бы, я в этом мире уже год, но вот какое дело: Сьера на самом деле крепко болела, о чём супруг, конечно же, знал и ни разу не прикатил навестить бедняжку, то есть меня уже в её теле. Конечно, я была этому только рада, почти полгода провалялась просто в кровати, не в силах самостоятельно дойти до толчка. Частенько очень выручала память Сьеры, пусть и обрывочная, но выручала. Я к тому, что, казалось бы, год — это так много, столько можно было узнать и всё такое, но по факту вполовину меньше.

Невесело хмыкнула, подумав о неверном. Если Мортель меня опять сам не найдет, придется все-таки катить в Изумрудное, ведь благодаря кое-кому мы с ним так и не договорились, в какое время встретимся и где. Почесала запястье. Зря я подумала об туалетном гаде. Уснув раньше возвращения служанки, снова провалилась в сон, в котором узрела его. Вот что за напасть!

Глава 12

На этот раз дислокация поменялась. Мы в спальне. Хорошенькое начало, не так ли? Приглушенный свет. Огромная постель из дерева под темно-синим балдахином на узорчатых столбиках. Окно зашторено плотной гардиной. Такая томительно-мрачная обстановочка. Тпру, всё невинно и прилично, эротикой, к счастью, здесь даже и не пахнет. Монстр, несмотря на своё унитазное прошлое, любовниц на простынях не отхаживает, напротив, полулежит себе спокойненько и книгу расслабленно читает. На тумбочке ничего, кроме поблескивающих в отсвете фактерн-светильников строгих очков. Хм. Неужели у монстра со зрением плохо? Отчего-то верится слабо, даже как-то не по себе на секундочку мне.

Без особого любопытства оглядев приятно обставленную спальню, возвращаю внимание по-прежнему безымянному мужчине и ни черта не понимаю, какого здесь делаю.

Скольжу по хорошо отшлифованной физическими тренировками мужской фигуре взглядом. Зачетная, кстати, пижамка, сексуальненькая такая. Точнее, на нём она сексуальная, а так — простые серые свободные штаны, чтоб всё дышало, и точно такого же фасона и оттенка сорочка, чьи рукава закатаны до локтей, обнажая не только приятные женскому глазу крепкие руки, как водится,