Ева Кофей
Некрасивая подруга главной героини в Академии Драконов
1
— Токарева! — господин Самодур Иванович, мой дурацкий начальник, окружённый стеной едких духов, способных вызвать асфиксию, подошёл к моему рабочему столу. — Остаёшься, значит, тридцать первого допиливать проект. Седьмого уже нужно представлять продукт. Если не успеешь, все новогодние праздники придётся ночевать здесь.
Он заранее отгородился от меня широченной улыбкой, полной белых, как кафель, имплантов.
— Тридцать первого? — повторила, чтобы дать себе время успокоиться.
Вот только пальцы непроизвольно сжались.
Я отвернулась от него и бросила взгляд в маленькое зеркальце на столе. Оно стояло тут с полнейшей наивностью, будто мне до сих пор было не плевать на то, как я выглядела.
Кстати, ужасно! Под глазами мешки, в которых поместилась бы вся моя годовая зарплата. Голову ещё вчера нужно было помыть, кожа требовала увлажнения и хорошего сна… но куда там!
Ведь мне в последний момент перепоручили загаженный в минус проект под тем предлогом, что после него мне точно дадут повышение!
Ха! И ещё раз ха!
Последний взгляд в зеркальце. Когда-то я была симпатичной блондинкой с плавными чертами лица и яркими голубыми глазами. Но спустя месяц адских переработок (которые, впрочем, были всегда) я превратилась в обтянутый кожей скелет, потому что просто не успевала поесть. Настоящая Малефисента, которую к тому же ещё и убили пару недель назад!
Приятно познакомиться, Александра, двадцать шесть лет.
Самодур Иванович, видимо, хотел, чтобы я задохнулась (какое недальновидное решение для всей компании!), потому что подошёл ближе, чтобы якобы сочувственно похлопать меня по плечу.
— Ты справишься, Саша, — позволил себе фамильярность, ну, разумеется. — Кто, если не ты?
— Вот не надо, Самуил Иванович! — я скинула его ладонь и рывком поднялась из-за стола. Конечно, я пахала как лошадь последние несколько лет. Потому что элементарно не хотела остаться без крыши над головой в один прекрасный момент, потому что хотела купить квартиру. Никаких пап, мам и мужей у меня нет, чтобы помогать. Единственный, кто мне что-то должен — это я сама. Но это вовсе не значит, что я позволю вытирать об себя ноги! — Давайте начистоту, а?
— Токарева… — голос мужчины стал выше, он слегка замотал шеей, делал так всегда, когда начинал волноваться. — У тебя нет времени на выступления!
Он уже какое-то время с попеременным успехом пытался убрать свой пивной животик, колол ботокс в лоб, подкрашивал волосы, ходил в солярий… Разумеется, всё это из-за его новой молодой любовницы.
Ну и чёрт бы с ним! Мне какое дело? Вот только зачем было тащить её в компанию и… ставить надо мной?
Когда я упомянула, что она молодая, я имела в виду, что она сейчас должна на втором курсе в каком-нибудь универе быть, а не приходить сюда несколько раз в неделю, чтобы имитировать какую-то деятельность и запираться в кабинете с Самодуром Ивановичем.
Но ладно бы только это… На недо-начальницу мне тоже в общем-то было плевать. Я только одну вещь не поняла…
— Зачем было Олеси поручать этот проект? Вы реально думали, что она хоть что-то сделает? Пускай бы и дальше эксплуатировала Любовь Георгиевну бегать в ближайшее кафе за латте с молоком альпийских ежей! Вы, собственно, недалеко от неё ушли… Так что вопрос, почему вы решили, что она справится, снимается…
Я никогда не была вспыльчивой. Но эта улыбочка! Этот дурацкий сальный блеск в глазах, будто старый козёл думает, что ему всё и всегда будет сходить с рук! Мне эти импланты даже немного расшатать захотелось. Так, для острастки…
Самое смешное, что компания принадлежала старшему брату моего драгоценного руководителя. То есть один привёл в своё детище одного остолопа, тот привёл другую, она скоро тоже подтянет своих родственников, подружек, любовников… Кто тогда вообще будет работать? Я?
У меня была подушка безопасности. И что-то мне подсказывало, что её пора использовать.
В качестве глушителя.
— Что здесь происходит? — тонкий и какой-то маревый, словно она вечно под чем-то, голос, заставил меня передёрнуться. Послышался перестук розовых каблучков. Олеся встала между мной и своим ненаглядным. Вне работы я ничего против неё не имела, но от количества пластики у двадцатилетней девушки, красивой самой по себе, меня заворотило. Вблизи это выглядело хуже, чем издалека. — Сашенька, тебе нужно успокоиться… — прошелестела она, растягивая слоги. — Ты слишком много работаешь, дорогая!
Я смотрела на неё в упор испепеляющим взглядом.
Она не понимала. Есть такие девушки. Божьи одуванчики с силиконовой задницей, напитанные женской энергией и, конечно же, аяваской.
Я даже не знаю, как на неё злиться. Она где-то даже неплохая, но настолько тупая, что самой хочется застрелиться.
— Олесенька, я как раз сообщил Александре, что ей нужно ещё немного поработать, — со странной переливающейся на тонких губах усмешкой сказал Самодур Иванович. Им, как милой офисной парочке, нужно было гнуть одну линию при подчинённой.
— А… Поработать… — она запустила пальцы в свою шикарную ламинированную, словно медицинский полис, гриву и вздохнула. — Сейчас я разберусь, — бросила взгляд на мужчину с видом эксперта, а потом посмотрела на меня так, словно я подопытный кролик.
Я уже знала, что она будет говорить, поэтому заговорила первой:
— Меня не нужно успокаивать! Вы хотите невозможное! Нужно было отдать мне проект раньше! Его нужно было сделать за полгода! Пять месяцев никто не шевелился, и под Новый Год опомнились и скинули на меня! Нанимайте больше сотрудников, если хотите успеть, подключайте из других отделов… мне всё равно!
Самодур Иванович и «Олесенька» переглянулись. Они знали, что будет гораздо удобнее и быстрее, если они смогут меня дожать и заставить сидеть над проектом сутками.
Что они не найдут вторую такую дуру! А если и найдут, пока она будет разбираться, все сроки выйдут.
— Чшшш… — зашипела на меня Олеся вроде как успокаивающе, словно я плачущий ребёнок. — Тебе нужно делать дыхательные практики. Я тебе научу. Давай присядем. Садись…
— Нет, — ответила я твёрдо, не сдвинувшись с места.
— Это твой внутренний зверь говорит с тобой… Давай узнаем, чего он хочет? Спроси у него.
Она зачем-то постучала безумно длинными розовыми ногтями по своему телефону, словно этот звук как-то должен был настроить меня на нужный лад.
— Он хочет, чтобы вы со своим дерьмом разбирались сами.
— Но тогда он может забыть о повышении!
