- Эти десять дней…они помогут разобраться. Я не буду тебе писать или звонить.

- То есть, мы все-таки расстаемся?

- Да нет же, но…нам нужно отойти на шаг назад, Лер. Я хочу, чтобы ты разобралась в себе, а если я буду маячить на горизонте, то ничего не получится.

- И…

- Это будет десять дней тишины, хорошо? Ты обо всем подумаешь, я тоже.

- А ты о чем будешь думать?

Он усмехается.

- О том, что буду делать, если ты вернешься и решишь, что наши отношения — это не твоя история.

Черт…

Ну вот. Снова чувство вины.

- Прости…

- Нет, это ты прости, - он мотает головой, - Не надо было так говорить. Слишком сладко. Даже для меня.

Через мгновение салон машины наполняется дуэтом тихого смеха. И больше мы не говорили о чем-то настолько важным.

Франк вытащил мои чемоданы, погрузил их в специальную тележку, а потом проводил меня до стойки регистрации. Последнее, что он сказал:

- Расставание иногда бывает на благо, Лер. В нем ты очень многое понимаешь для себя.

Таков был финальный аккорд, и, возможно, в его словах есть доля правды. На самолет я зашла с чистой головой, на меня не давили мысли. Это хорошо. Боюсь, ни один боинг их бы просто не поднял в небо!

А сейчас спокойно…

Мне предложили выпить, я сижу у окна и смотрю на пушистые облака, а сама уже немного по нему скучаю.

Да. Расставание иногда бывает на благо. Ты очень многое понимаешь, и сейчас я имею возможность все это «очень многое» действительно понять. Когда не ощущаю, как со всех сторон на меня давит моя клетка.

Ответственность.

Необходимость.

Непреодолимость и какая-то неотвратимость того, к чему всегда приводят отношения: к следующему шагу.

«Белое платье»

Лера, много лет назад

- …Не могу поверить, что делаю это!

Рома смеется, выруливая с парковки у сотого, наверно, памятника «истории», где обычно принято фоткаться всем невестам и женихам!

Мы не стали исключением.

В основном из-за родителей, разумеется. Для них же это безумно важно…Если честно, мне даже кажется, что для них это важнее и торжественнее, чем для нас. «Брачующихся».

Фу, просто отвратительное слово. Когда в ЗАГСе дама с пышной укладкой произнесло его (еще так помпезно вздернув подбородок), я думала, что умру со смеху. Чуть не сорвала регистрацию…Ну, мы с Ромой на пару. У нас так часто бывает: если один начинает хихикать, второго уже тоже хрен остановишься, собственно. Теперь на фотографиях с ЗАГСа мы будем похожи на раков.

«С вашими-то красными лицами», - прошипела мама потом, - «Лера, господи! Неужели нельзя было потерпеть со своими "хи-хи-хи"?!»

На самом деле, нельзя было. Правда. Я старалась: говорю же, как мне кажется, родителям эта церемония гораздо важнее, чем, собственно, нам. Мне бы хватило и «по-быстрому», а потом тихонько посидеть в кругу семьи.

Я не хотела сказки.

Я просто хотела быть с ним…

Улыбаюсь, повернувшись лицом к Роме. Он сейчас безумно хорош собой. Потому что счастлив…Я это вижу и чувствую душой, а счастье, как известно, идет абсолютно всем.

Видимо, почуяв, что его разглядывает, Измайлов отвлекается на мгновение, бросает на меня взгляд.

- Чего ты?

Я мотаю головой.

- Ничего…ты просто такой красивый сейчас.

Роме это льстит. Он немного раздается в плечах и очень фальшиво фыркает, чтобы как бы отмахнуться.

- Ой, да брось.

- Это правда…мне кажется, ты сейчас очень счастлив.

Мой муж (и да!!! Это действительно так! Он — мой муж!!!») фиксирует свое внимание на мне гораздо дольше, чем до этого, серьезно кивает и уже без улыбки произносит:

- Я действительно очень счастлив, Лер.

Я знаю…

- Даже несмотря на то, что я вынудила тебя украсть у отца машину, потом запихнуть себя в нее вместе с моим огромным платьем и дать по газам? Без ресторана? Прямо с фотосессии?

Измайлов тихо смеется. Машина останавливается на светофоре, он берет мою руку в свою, переплетает пальцы и подносит ее к губам, оставляя нежный, ласковый поцелуй.

- Плевать на фотосессию. Мы уже достаточно снимков сделали, родителям хватит на две жизни вперед.

- Они такие же чокнутые, да? - улыбаюсь.

Он жмет плечами.

- Не знаю…когда у нас будут дети, думаю, я тоже буду таким. А ты? Ох…боюсь себе даже представить…

- Эй! Что за намеки! Я, по-твоему, сумасшедшая?

- Если только совсем чуть-чуть, - он дергает бровями, а из меня вдруг буквально вываливается вопрос, о котором я совсем не подумала.

- Я даже не спросила, а хотел ли ты уезжать? Может быть, тебе все нравилось? И ты хотел ресторан и…

- Тихо, не тараторь, - мягко перебив меня, Рома кладет руку мне на щеку и слегка мотает головой, - Я женился на тебе, Лера, а значит, я хочу быть там, где ты.

- Но…

- Без «но». Свадьба, фотосессия, ресторан…это, по большей части, для гостей. Особенно если ты об этом говоришь открыто.

- А ты?

- А мне все равно. Я просто хочу быть рядом с тобой, ладно? Хочу сделать тебя самой счастливой. Черт, я безумно тебя хочу…

Он подается вперед, чтобы поцеловать, а я совсем не против. Отвечаю ему со всей отдачей, страстью, которую он во мне взорвал. Я тянусь к нему. Прижимаюсь. А сама думаю: какой же ты глупый…сделать счастливой?! Я уже безумно счастлива. Из-за тебя…

Не знаю, сколько проходит времени. Так всегда бывает, когда мы сильно увлекаемся — время просто перестает что-то значить. Нас отвлекает друг от друга гудящие клаксоны со всех сторон.

Рома шумно выдыхает. Потом выдыхает еще раз со смешком, отстраняется и трогает машину с места.

Моя рука все еще в его руке. Бережно и нежно…

- Чего ты хочешь? - хрипло спрашивает он.

- В смысле?

- Сейчас? Чего бы ты хотела прямо сейчас? Просто безумно. Любой каприз! Скажи мне. Я хочу выполнить любое твое желание…

Охо-хо-хо…сам напросился.

- Ты уверен, что потянешь?

Слегка прищурившись, Измайлов бросает на меня игривый взгляд под названием: не провоцируй меня, малышка. Не надо. Я итак на грани…

- Я хочу…это безумие!…

- Думаешь, меня напугать чем-то? Ха! Говори.

- В Макдональдс!

Рома на миг замирает, выпучив глаза, потом резко переводит их на меня, а через мгновение салон взрывается смехом.