Я отключилась, прежде чем подруга успела что-либо ответить. 

Глава 8. Мама

Проснулась как новенькая. После вчерашнего кошмара, когда казалось, что мир рушится, полноценный сон сотворил чудо. Молодёжь за стенкой то ли вели себя тише, то ли тоже устали, и решили выспаться. Во всяком случае, я ни разу не проснулась до утра. Значит, в ночь на дежурстве, я должна была чувствовать себя адекватно.

Но по мере пробуждения в голову полезли детали разговора с отчимом, и я догадалась, почему на душе так тяжело.

Из ванной услышала, как надрывался мой телефон. Накинув халат на мокрое тело, побежала в свою комнату. По пути запнулась за неразобранный пока чемодан и больно налетела на угол комода.

“Ай!" – взвыла, беря трубку.

Это была Олеся.

– Ты чего так дышишь? – напряглась она.

– Споткнулась о чемодан и ударилась, – потёрла я ушибленное бедро.

– Тебе что, отпуск дали? – воскликнула подруга.

– Угу. Догнали и ещё поддали, – проворчала я. – Просто разобрать не успела.

– А, поняла... – помолчала. – Клёпа, ты сейчас дома? – спросила после паузы. .

– Да. А что? – напряглась я, оглядывая кавардак в комнате.

Я собиралась сходить в маркет за продуктами, позавтракать и заняться уборкой.

– Я сейчас буду! – твёрдо заявила подруга, внезапным ураганом разрушая мои планы.

Через полчаса мы сидели с ней на кухне и пили чай. Благо Олеся догадалась принести с собой малиновый штрудель.

– Вера, Влад в шоке! – вещала она возбуждённо, уминая второй немалый кусок пирога. – Он мне сказал, что с этой Моникой у них чисто деловое. Какая-то там коллаборация. Он помог ей с пиаром, она ему. У неё связи в департаменте. Короче, его оформят на оставшийся срок основным тренером. А это, минуточку, – Олеся подняла перепачканный фруктовым желе указательный палец вверх и затем облизала, – гонорар в два раза выше и перспектива на будущее.

– Ты что, взяла на себя роль парламентёра? – усмехнулась я, задетая её тоном. – Я думала, ты пришла поддержать меня, а ты! – почему-то стало обидно. Будто от меня отвернулись все близкие мне люди. Даже верная Олеська.

– Так, я и поддерживаю! – возмутилась она – Ты сейчас накрученная. Не можешь адекватно мыслить. А я – взгляд со стороны.

– Пойди ты, Олесь, знаешь куда?! – фыркнула я. – У меня что, глаз нет? Он же на эту Монику на фото смотрел так, что я недаром так разозлилась…

– Нет, он что, должен был стоять с каменным лицом? В чём тогда прикол таких фоток? – возмутилась Олеся. – Вер, – подруга отставила бокал с недопитым чаем, и я напряглась. Она называла меня по имени, только когда обижалась или злилась… – Влад реально убит твоими подозрениями.

Я молчала, помешивая ложечкой чай.

– Конечно, он сейчас скажет что угодно, – сглотнула я ком в горле. – Я бы, может, постаралась понять, если бы он меня предупредил об этом. А так… Сама бы ты, как?! – вопросительно посмотрела на подругу. – Вот прикинь, твой Радик тебе: “Лесенька, люблю, все дела…”, а потом, хоп – фотки его откровенные с кем-то. Ты бы была так понятлива, как сейчас?

– Нет, ну… – растерялась она, не донеся ложку со штруделем до рта. – Сравнила, тоже… Твой деньги вам на свадьбу зарабатывает, а мой вечно в поиске работы… у компа, как приклеенный. Его бы я за подобные фотки сразу прибила бы.

– Вот видишь…

– Вер, ну ты чего? Мужик там копейку к копейке откладывает, на свадьбу копит. Он же тебе кольцо уже присмотрел! Фотку мне показывал. Вот, я скинула тебе в телеграмм. Посмотри! Это же бриллиант! Советовался… А ты тут накрутила себя, не разобравшись, – проговорила подруга укоризненно.

– Лесь, я не знаю, – вздохнула я, качая головой, – что и думать. Как вспомню эти её сюси-пуси под его фотками, так и хочется прибить кого-то.

– Ну, ты же знаешь Влада. Он же со всеми улыбчивый. Выслушай его хотя бы! Не руби сплеча. Человек же имеет право объясниться…

Противоречивые чувства раздирали на части. С одной стороны, мне хотелось, чтобы всё это оказалось неправдой. Я скучала по Владу. И если бы он доказал мне свою любовь, мир вновь ожил бы для меня в многообразии красок. С другой, тяжесть на душе была невыдуманной. Это, как кошмарный сон. Когда проснулся и понимаешь, что всё, что там происходило – неправда. Но ничего не можешь поделать с чувствами. Ведь переживания оставались реальными. И обида у меня тоже была настоящей.

Я откинулась на спинку стула и, закатив глаза, начала мерно стучать затылком по стене, не зная, что ответить замершей в ожидании ответа Леське.

И в этот момент раздалась трель домофона. Сердце неприятно кольнуло. В голове промелькнуло: мама.

Интуиция не подвела. Это была она.

И первое, что пронеслось в голове, когда та вошла: “Что-то случилось?"

Мама никогда не приезжала без предупреждения. Всегда звонила заранее.

Но сегодня она выглядела чрезвычайно взволнованной, хотя и элегантной, как всегда.

Приветливая улыбка. Объятия, воздушный поцелуй в щёку. И её взгляд… Укоризненный?

Видимо, отчим рассказал ей о нашем вчерашнем разговоре, и мама решила выступить парламентёром.

“Ну, ну”, – стиснув зубы, я напомнила себе, что не должна вестись на её уговоры. Что имела право на своё мнение, отличное от их.

– Олесь, ты посиди у меня в комнате пока. Ладно? – попросила я подругу. – Сейчас я с мамой переговорю и позову тебя.

– Не парься, – с готовностью поднялась та. – У меня есть чем заняться. Там по работе до хрена переписки не прочитанной.

– А что, Светочки нет дома? – мама, обменявшись с Олесей в прихожей приветствиями, вошла в кухню и уселась на своё любимое место возле холодильника.

– Спит принцесса, – поджала губы я.

– Верочка, что у вас вчера произошло? Валерий Романович приехал домой никакой. Таким расстроенным я его давно не видела. С трудом добилась, что был у вас… Вера, ты хоть понимаешь, что творишь? У него же тахикардия страшенная. Ему вообще нельзя волноваться! Вдруг его не станет?! Ты, хоть, понимаешь, что век себе