Но, у большого босса, видимо, мнение было другое. Потому что через сорок минут в мою дверь постучали. Даже не постучали, натурально долбились. Увидев начальника в глазок, моё сердце совершило кульбит уже который раз за день.

6.

Я прижималась к глазку, боясь отойти, или пошевелиться, чтобы Михаил Алексеевич меня не услышал. Не была готова к разговору. Совсем.

- Тася! — Долбанул он ещё раз в дверь. — Открой, я должен тебе сказать.

- Мужик, ты чего долбишься? Не открывают, значит, не хотят видеть. Иди давай отсюда, пока я полицию не вызвал. — Это был голос соседа, живущего в квартире слева от меня.

Милая, молодая семья. У них недавно ребёнок родился, не давал им сейчас спать, и, периодически даже мне. Так что понятно, что ему лишний шум в позднее время был вообще ни к чему.

- А ты кто такой? — Пробасил нестройно босс.

- Кто надо. Как минимум собственник жилья, и ты перед моей дверью громыхаешь тут и орешь. Ещё раз говорю, вали по-хорошему.

Сосед захлопнул дверь. Наверное, испугался вида моего начальника. Его многие боялись. Выглядел грозно и внушительно.

А сосед был чуть щупловат, хоть и тоже довольно спортивно сложен. Но он явно взвесил все шансы, и понял, что Михаил Алексеевич мог сложить его пополам одной левой.

Босс ещё раз тоскливо посмотрел на мою дверь, потом вниз на что-то, и вздохнул, убрав руки в карманы.

У меня даже сердце дрогнуло внутри. Что-то жалко его стало, хотя непонятно, чего жалеть. Он меня не щадил, когда оставлял без праздников и выходных. В отпуск я уходила только тогда же, когда уходил босс, то есть никогда.

Всё это я повторяла себе мысленно, словно мантру. Чтобы не дать слабины, не открыть дверь, и не пригласить босса всё же поговорить, или вообще, чего хуже, остаться и отказаться от нового предложения.

Михаил Алексеевич, к слову, в моей квартире не был ни разу. Пришёл впервые. Я даже была не в курсе, что он знал адрес. Хотя, если подумать, достать его было не сложно. Вся информация была в отделе кадров.

Постояв несколько секунд, Михаил Алексеевич, понурив голову, начал спускаться по лестнице вниз. Я ждала, пока хлопнет входная дверь в подъезд, и, услышав заветный звук, побежала к окну на кухне, чтобы посмотреть за начальником уже оттуда.

Зачем приезжал? Что хотел сказать? Уговаривать, чтобы не уходила? Предлагать повышение зарплаты, или ещё что-то?

Козырёк подъезда мешал разглядеть что-то, но по небольшому дымку можно было предположить, что мой начальник стоял и курил. Стоп. Он же не курил вообще, кажется? Сколького я о нём не знала?

В конце концов, к дому подъехало такси. Михаил Алексеевич загрузился в него, и был таков. А я осталась стоять, с гулко бьющимся сердцем, на котором было неспокойно.

Я ожидала многого, понимала, что мой уход будет восприниматься им как удар, потому что я была его верным помощников несколько лет, а к стабильности легко привыкалось. Но, чтобы вот так.

Не знаю даже, зачем, но вернулась ко входу и открыла дверь в подъезд.

Так вот, на что он смотрел. Внизу, у двери, стояла корзина с красными розами.

Большая. Такую даже не одной любовнице босса ни разу не посылали. А мне с чего вдруг такая честь? Решил задобрить цветами? Так это надо было раньше.

Еле затащился корзину домой. Красивые и тяжелые, заразы, и пахли слишком сильно, навязчиво, будто бы как и всё, что было связано с ним.

После визита начальника долго не могла заснуть. Гоняла мысли по кругу, додумывала, что он мог мне сказать, если бы я открыла, и даже в какой-то момент пожалела, что этого не сделала.

Хорошо, что сон забрал меня в своё царство чуть раньше, и я отключилась до того, как написала какое-нибудь сообщение Михаилу Алексеевичу.

На следующее утро я пришла в офис раньше обычного. Первым делом занесла новое заявление на увольнение в отдел кадров. На меня там посмотрели странно.

- А почему уходишь? Поругались, что ли, с Медведем нашим?

- Почему поругались? Нет. Просто решила сменить работу. — Хмурилась я, не понимая, куда клонила сотрудница отдела кадров.

- Так вы же с ним встречаетесь, вроде бы как... неужели он не против?

- Чего?

Дальше меня ждал пятнадцатиминутный экскурс в то, что все в офисе и на производстве считали, что Михаил Алексеевич развёлся с женой из-за меня, и последние два года у нас с ним были отношения.

- Ты просто подумай сама: приезжали иногда вместе, уезжали... Задерживались так поздно на работе, вдвоём в кабинете его. Чем ещё было тут заниматься?

- Может, работать?

Из отдела кадров вышла уже заведённая. Но, по мере того, как подходила к приёмной, настрой был всё менее и менее боевой. Не представляла, как мы должны были общаться с начальником после моих новостей, и всего, что произошло вчера.

А мне бы очень нужно было много сделать, прежде чем я собиралась уйти. Помимо исполнения прямых обязанностей, закрыть все свои хвосты, рассортировать всю документацию и прочее, подобрать и обучить кандидата на моё место.

Очень бы хотелось, чтобы Михаил Алексеевич этому не препятствовал. Не могла же я уйти, не сделав всего этого.

Включила компьютер, пытаясь мысленно составить список дел на сегодня.

Получалось плохо. Глаза то и дело липли к кабинету начальства.

Дверь в кабинет босса была закрыта. Непривычная тишина давила на виски.

Обычно к этому времени он уже вовсю громыхал на кого-то по телефону.

Ровно в девять дверь распахнулась.

Михаил Алексеевич стоял на пороге. Безупречный костюм, идеально повязанный галстук, властная осанка. Но под глазами тёмные, почти фиолетовые тени, а во взгляде та самая опасная, сконцентрированная тишина, которая бывала куда страшнее любого крика.

Он медленно прошелся взглядом по моему столу, по сумке, которую я зачем-то всё ещё держала в руках, и наконец остановился на мне.

- Кофе, - произнёс он тихо, без предисловий. Его голос был низким, безжизненным.

- Без сахара. И зайдите ко мне через пятнадцать минут. С отчётом по немецкой фурнитуре.

Он развернулся и скрылся в кабинете, оставив после себя ледяную пустоту.

На «вы». Прямо как пять лет назад.

Словно и не было вчера ни пьяных разговоров, ни разорванного заявления, ни розу моей двери. Ни пяти лет работы, за которые мы, безусловно,