Помню, что меня его эта фраза тогда размазала. Заморозила.

Просто убила.

Я ему в любви признавалась. Я реально дышала им! Только им! Он был моим мужем десять лет, и я готова была кричать от счастья, что он мой!

Именно он мой, а я его!

И тут это…

Нимфоманка.

Не помню, как я тогда отшутилась, что придумала. В деревню к его матери ехали молча.

Я думала, он понял, что сморозил что-то не то, а потом до меня дошло – нифига он не понял.

Вообще не понял, что случилось между нами!

Что моя распустившаяся женственность его приняла, а он не оценил!

Мне тогда было почти тридцать. Самый расцвет.

Домой вернулись, всё покатило как раньше. Дом, работа, быт, ребёнок. Секс.

Опять тот же самый секс.

Одна поза и моя рука в помощь.

Пару месяцев прошло, и Сергей как-то лег ночью рядом и спросил, мол, когда я уже опять буду такой как тогда, в «Лесной сказке»?

Мне хотелось ему ответить – никогда.

Потому что, увы, я именно так и чувствовала.

Может, именно тогда и началось?

Развоплощение любви?

Почему же мы тогда продолжали быть вместе? Еще почти столько же лет?

Почему я не ушла?

Почему Сергей не ушёл?

Сейчас у меня нет ответа. Наверное потому, что я тогда думала – мой брак единственный, я выходила замуж, чтобы прожить с человеком всю жизнь. Я не хотела лишать ребёнка полноценной семьи. Отца.

Ну, не делить же таким потом и кровью заработанную ипотечную трёшку?

Да, потом с деньгами стало сильно проще – Сергей получил должность, да и у меня появились хорошие проекты. И ту первую трёшку мы поменяли на гораздо более престижную. И её тоже не охота было делить.

А может…

Может мне просто некуда было уходить?

Уйти просто у никуда? Смысл?

Уходить, наверное, надо к кому-то.

А где найти кого-то?

Господи, где мне найти любовника?

Я понимаю, что это очень тупо. Мне проще сказать Гусарову, что я взяла его на понт, пошутила. Глупость сделала!

Но что-то внутри меня яростно протестует. Какой-то бесёнок сидит и подзуживает – давай, Надюха, покажи им, что есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Сделай эту сладкую парочку!

Легко сказать, сделай, но как?

Блин…

Достаю телефон, набираю номер подруги.

– Ада, привет, слушай, у тебя нет лишнего мужика, а?

Глава 8

Сидим с подругой в кафе и… хохочем как потерпевшие.

– Мужика ей, лишнего! Нет, ну ты даешь…

– Даю, а что? Ну, то есть, теоретически и дать могу…

И мы снова взрываемся хохотом.

Недалеко от нас, через столик сидят два очень важных мужика в костюмах. Один поворачивается, окидывает нас таким взглядом, что, будь я немного поскромнее и помоложе точно зарделась бы, застыдилась, и приготовилась бы сквозь землю провалиться.

Да, да, было времечко, когда я, Надюша, тогда еще Новикова, могла застесняться так, что замирала от ужаса, холодела, чуть ли не заикалась.

«Было, было, было, но прошло, о-о-о…» – Напеваю неожиданно всплывший в голове замшелый хит, уже и не помню чей.

Сейчас я нагло окидываю козла в костюме ответным взглядом, и приподнимаю бровь. В переводе это означает – что пялишься, гандон?

Костюм явно удивлен, что я так смело реагирую, чуть морщит нос и отворачивается.

Кретин.

Боже, повезло же кому-то иметь такое вот «щастье»! Небось жену абьюзит, и, так же как мой любовницу на столе шпилит. Придурок.

– Ты чего, Надюш?

– Ничего, кажется, мы помешали властным чувакам решать властные вопросы.

– Да, неужели? – Адка поворачивается, так же одаривает соседний столик, презрительным взглядом, потом возвращает свою прекрасную голову на место. – Тебе не кажется, что им нужно успокоиться?

Подруга хищно улыбается и подзывает официанта.

После делает глоток кофе, отправляет в рот ложку крема от «Павловой» и смотрит на меня.

– Так, а если серьёзно, кандидаты есть. Даже два. Могу поделиться.

– Да, ладно? И почему я не удивлена?

Я реально не удивлена, хотя знаю, что я жизни Ады тот еще «адок». Грядет развод, раздел имущества. Её примерный и любимый муж, как и мой оказался гулящим кобелём.

Чёрт, еще так недавно я утешала подругу, которая позволила себе немного поплакать на моём плече. И вот теперь я в аналогичной ситуации, только плакать не собираюсь.

Нет, может поплачу. Как-нибудь, потом. Завтра. После дождичка в четверг.

– Вообще, молодец ты, Надя, конструктивно вопрос решаешь.

– С тебя беру пример.

Это точно, с Ады можно брать пример. Хладнокровная она. Не в том смысле, что холодная как рыба, а в том, что не скатывается в уныние и истерику, в «жалелки» себя, а действует. Нашла адвоката. Да и любовника, кажется, тоже нашла.

С Адой мы сдружились не так давно. Наверное, лет пять общаемся, соседи, моя дочь чуть старше её сына, в одну школу ходят.

И, кстати, именно Ада мне сразу сказала, что Лару нужно из моей жизни убирать.

– Ты что, не видишь, что она одинокая, озлобленная бабёнка? Присосалась к тебе как пиявка, смотри, ничего хорошего не выйдет.

Как в воду глядела – не вышло.

Я всё жалела Лариску, жалела, ага, дожалелась…

– В общем, решайся, если тебе чисто так, чтобы показать, что ты не одна, я могу попросить Филиппа подыграть.

– Твоего Филиппа? – удивляюсь, потому что с Филиппом у Ады вроде как роман начинался.

– Да какой он мой, – подруга отмахивается, и кривит губы, – ничей он, гуляет сам по себе.

– И он согласится?

– Если я попрошу – согласится. Но мне кажется, это не лучший вариант.

В этот момент официант выносит поднос с чайником и чашками, и подходит к господам в костюмах. Те удивлены, я изо всех сил стараюсь не ржать, закусывая изнутри десну. Ада, которая сидит к ним спиной подмигивает и не скрывает улыбку. Зараза, смешит же меня!

Тот товарищ, который оглядывал нас недовольно, поворачивается, вижу, как раздуваются его ноздри. Встаёт, подходит к нашему столику.

– Дамы?

– Да? – поворачивает голову Ада.

– Извините, не совсем понял ваш месседж. Вы попросили официанта принести нам чай с мятой?

– Именно. Мне кажется, мы немного нарушили ваш покой, так вот, мята успокаивает, – очень вежливо отвечает подруга. – Правда, говорят, что она не очень хорошо влияет на потенцию, но я об этом не подумала, простите.

– Считаете, что это весело? У нас деловые переговоры, и вы нам мешаете.

– Неужели? – хлопает глазами Ада, изображая блондинку-блондинку, – Простите, я обычно веду переговоры в офисе, или вечером в хорошем ресторане,