Я набрал ответ:

“Белый. Как ты и хотела. У нас всё будет идеально.”

И снова поймал себя на мысли, что с ней всё проще. Легче. Я хочу видеть её счастливой. Я хочу, чтобы с ней моя жизнь снова заиграла красками.

Марьям не потеряет ничего. А я обрету то, чего мне так не хватало все эти годы.

Марьям

День подходил к концу. Я слышала, как дверь открылась и закрылась, а потом по дому раздались тяжёлые шаги Адама. Он вернулся.

– Я дома, – бросил он, проходя в гостиную. Никто из детей даже не откликнулся.

Я вышла с кухни, вытирая руки об уже давно истончённое полотенце.

– Ужинать будешь? – спросила я.

– Конечно, – ответил он, словно я могла подумать иначе.

Его голос был спокойным, но в нём сквозила усталость. Та усталость, которую он, конечно, не собирался объяснять. Я снова ушла на кухню и достала кастрюлю с супом. В голове мелькнула мысль, что это пятый раз за день, когда я что-то подаю или убираю.

За столом, как всегда, собралась вся семья. Я разливала суп, ставила перед каждым тарелку, наполняла стаканы водой, убирала ложки, которые дети раскидали, едва усевшись.

– Мам, мне ещё хлеба, – сказал Ахмед.

– Мам, у меня ложка упала, – добавил Иса.

– Мне салфетку, пожалуйста, – бросила Алия, даже не поднимая глаз от телефона.

– Может, сами? – почти автоматически спросила я, но никто не услышал.

Я опустилась на стул, наконец собираясь съесть хоть что-то, но тут услышала голос свекрови из гостиной:

– Невестка, ты что, забыла, что завтра нужно убрать во дворе? Листья везде валяются!

Я стиснула зубы. Завтра? Конечно, завтра. Почему бы и нет? Двор – это же моя ответственность. Как и огород, который она благополучно решила устроить прошлой весной. “Свежие овощи для семьи,” говорила она. Только теперь свежие овощи добывала из земли я, а она лишь командовала, как будто работала лейтенантом.

После ужина я убирала со стола. Ахмед ушёл в свою комнату, Алия забрала тарелку с остатками салата и бросила её в раковину. Иса уткнулся в телефон прямо за столом, даже не подумав встать.

– Вставай, неси посуду, – бросила я ему.

– Сейчас, мам, я почти закончил, – пробормотал он. Но, конечно, “сейчас” никогда не наступило.

Я взяла тарелки и пошла мыть гору посуды.

Вода текла по моим рукам, которые давно потеряли всякий вид. Кожа сухая, ногти обломаны. Маникюр? Это слово уже давно было для меня чем-то из другой жизни.

“Когда?” – подумала я, опуская руки в мыльную воду. Когда у меня будет время для себя? Чтобы просто присесть, расслабиться, сделать что-то не для них, а для себя.

Я мечтала, что когда дети вырастут, мне станет легче. Что они будут помогать, поддерживать меня. Но они просто выросли, став большими версиями тех же самых себя. Вместо помощи я получала лишь больше просьб, больше вопросов, больше требований.

Не такой я представляла свою жизнь.

Когда я выходила замуж, мне было двадцать. Я мечтала, что у меня будет семья, дом, любовь. Но всё это растворилось в бесконечных днях, заполненных уборкой, готовкой и необходимостью быть для всех, кроме самой себя.

Я закончила мыть посуду, но в голове звучал тихий голос: так больше не может продолжаться.

Поднялась наверх к себе в спальню. За дверью тихо, как всегда. Адам уже лежал на кровати, уткнувшись в ноутбук. Его лицо освещал холодный свет экрана. Рядом на прикроватной тумбочке лежал телефон, который вибрировал каждые пару минут.

Он не поднял голову, не сказал ни слова. Словно меня не было.

Я прошла к шкафу, достала ночную рубашку и переоделась. Он всё так же молчал.

“Как будто я предмет мебели,” – подумала я. “Как будто он даже не замечает меня.”

Я села на край кровати и устало потерла руки. Сил не было. Ни на разговоры, ни на мысли, ни даже на слёзы.