Поймав момент, когда я немного выдохлась и уже не знала, как ещё проучить неверного, ну или чем ещё оставить синяки на его теле, Глеб на удивление резво подскочил ко мне, с размаху дав ладонью по лицу.

Глава 3

Глава 3

Вероника

Чувствуя себя морально раздавленной и опустошённой, я приложила к щеке уже подтаявшую куриную грудку, замотанную сначала в пакет, а потом в полотенце, и обвела взглядом царивший на кухне хаос.

Итак, этот вечер стоил мне мужа, побитой посуды, небольшого синяка на левой скуле, ну и, конечно же, разбитого сердца.

Теперь на душе так тошно, что хочется взвыть раненым зверем. А ещё лучше лечь в кровать, свернуться калачиком и... И что? Медленно угасать, теряя желание жить? И всё это из-за одного мужчины, которому я, видите ли, приелась?

Какая глупость!

Надо намотать сопли на кулак, запить горечь и боль сладким чаем вприкуску с конфетами, и двигаться дальше.

Может, я и повела себя как типичная истеричка, обработав неверного всем, что попалось мне под руку, и устроив небольшой погром в квартире, вымещая свои чувства и боль, но это того стоило.

Мама всегда повторяла мне, что нельзя всё держать в себе, особенно если это негативные эмоции. Вот я их и не держала, позволив Глебу насладиться ими сполна.

И победа осталась за мной.

Муженьку не удалось сломить меня, заставить рыдать, упрашивать не рушить семью и не бросать меня. И, в принципе, это уже очень хорошо.

Как и хорошо, что у меня получилось вышвырнуть его вон вместе с любовницей.

И полёт неверного по лестнице, как и его летящие вдогонку вещи, я запомню надолго.

Это было смешно, приятно и... И всё же как-то неправильно.

Переход Глеба от любимого мужа к козлине произошёл так быстро, я бы даже сказала, резко, что это вызывало некий диссонанс.

То и дело возникает ощущение, что всё это мне попросту привиделось, что я задремала и мне приснился страшный сон, и сейчас муж разбудит меня поцелуем и спросит, что на ужин.

Я даже напрягалась в ожидании услышать его голос, маниакально прислушиваясь к каждому звуку в пустой квартире. В квартире, в которой была только я и воспоминания о счастливой семейной жизни.

Глеб что-то там кричал о том, что я не имею права его выгонять, якобы он полноценный хозяин этой жилплощади, как и я, оплатившая со своего кармана часть ипотеки. Но обещаю, если он посмеет в ближайшем времени попасться мне на глаза, то он эту встречу будет вспоминать с икотой до самого гроба.

Самое обидное, что я столько лет убила на этого мужчину, чтобы в итоге он вывалил меня в грязи, полностью обесценив.

Как долго он мне изменял? Как долго я была слепой дурой?

Ну почему, почему за столько лет я ничего не заподозрила?

Я всегда крутилась как белка в колесе, пытаясь быть и хорошей женой, и хорошей мамой, и хорошим педагогом, а в итоге... В итоге мой муж козёл, вот что в итоге!

Надо было быть хорошей любовницей и эгоисткой, может хоть так Глеб бы меня ценил.

А то муженёк видел, что меня уже не надо добиваться, как-то радовать и удивлять, а значит не сомневался, что я никуда не денусь.

И кто мне там говорил, что хорошим жёнам не изменяют? То ли я не такая хорошая, как думала, то ли изменять могут абсолютно каждой. И я склоняюсь ко второму варианту.

Конечно же, я не буду себя ни в чём упрекать и гадать, что подтолкнуло Глеба на измену и виновата ли я в этом.

Я прекрасная женщина, а он говнюк, вот единый ответ на все возможные вопросы. Так что надо взять себя в руки, взбодриться и жить дальше. На Глебе свет клином не сошёлся, и я достаточно самостоятельная, чтобы жить без мужа. Наоборот, мне будет даже легче. Не надо за ним вечно что-то убирать, вытирать, подстраиваться под его хочу, экономить на себе, чтобы он отложил на новую машину... Да тут столько плюсов, что я уже не вижу ни одного минуса!

Так я себя подбадривала, не позволяя грусти и боли взять надо мной верх, то и дело снова и снова ставя чайник, чтобы насладиться любимым напитком.

Вскоре мне стал названивать Глеб, но я не отвечала на его звонки, не горя желанием услышать в свой адрес новую порцию оскорблений. Потом мне звонила сестра мужа, которой он, судя по всему, успел нажаловаться, а потом и его пожилая мать.

Но я разве что позвонила дочерям, чтобы сообщить им о разводе, на что они отреагировали очень бурно.

Маша всё никак не могла поверить, повторяя, что мы с её отцом были для неё прямо как образец для подражания, показателем, какими хорошими, а главное крепкими могут быть отношения.

А вот Вика почему-то разозлилась, одним только тоном своего голоса давав понять, что в расставании она винит меня.

«Может быть, ты стала плохо за собой ухаживать, раз папа заинтересовался другой женщиной?» – постоянно всплывали в памяти слова младшей дочери, которые задели меня куда сильнее всех оскорблений Глеба. – «И неужели ты так легко сдашься? Даже не попытаешься отбить папу у этой сучки, чтобы спасти семью?»

И как я не пыталась объяснить Вике, что у меня нет желания «воевать» за мужчину, который сам собирался со мной расстаться, напоследок вытерев об меня ноги, она словно меня не слышала.

Не понимаю, кто это вбил ей в голову, что это именно женщина должна спасать брак? А мужчина что, слишком туп для этого?

Решив чуть позже ещё раз поговорить с дочерьми, когда они немного отойдут от неожиданной новости, я уже думала готовиться ко сну, когда о себе напомнил отец близнецов.

И из-за всех этих событий с Глебом я напрочь забыла о Комарове, чуть мысленно не простонав, понимая, что разговор с ним выжмет из меня все соки. Ну или он подпортит мне кровушки, оправдав свою фамилию.

«Смогу встретиться с вами в пятницу, исключительно в шесть часов. Не задерживайтесь и подготовьтесь к нашей встрече, чтобы мы не тратили время на ненужное мычание и попытки вспомнить, что именно вы хотели мне сказать».

Ну надо же какой деловой!

Такое ощущение, как будто его Величество снизошло до одолжения, согласившись на встречу.

И