Я было обрадовалась, потому что музыка тоже затихла, но тут же напряглась, чувствуя недоброе. Из комнаты доносились голоса.

– Света! – позвала я, выглянув в прихожую.

– Чего ещё? – сестра вышла, но не одна. В кухню направлялся тот долговязый парень, который проходил недавно мимо меня с грязной посудой.

– Света! – я сама подошла, чтобы не говорить при Матвее. – А для этого гостя что, отдельный пропуск выписан?

– Да, отдельный! – дерзко заявила сестра. – Познакомься, это Матвей! Мы теперь вместе здесь с ним живём, – огорошила меня сообщением и пока я как рыба разевала рот, решила добить. – Ты, Верочка, вроде бы ушла к Владиславу своему. Замуж за него собралась. Сюда, насколько помню, ты возвращаться не собиралась! А теперь явилась ночью, как снег на голову, и орёшь, как потерпевшая! А у меня, между прочим, тоже личная жизнь! Ты мне тут на фиг не сдалась со своим характером. Но слова тебе не сказала. Вижу, что с Владиком поцапалась. Хотя неудивительно! – хмыкнула она. – Кто тебя такую вытерпит? Каменный, если только…

– Света! – мне казалось, если бы у меня были такие способности, то она должна была испепелиться. – Иди в пень, дорогая! Ключ только дай мне сейчас же! – мой голос опасно звенел.

Сестра молча выдвинула ящик в комоде прихожей и, положив ключ, скрылась в комнате. Мимо меня, как молчаливый дирижабль, следом за ней проплыл с напитками Матвей.

“Звездец какой-то!” – я попыталась сглотнуть ком в горле, но не получилось.

Молча проследила, как за ним закрылась дверь, и побрела наливать себе чай.

“Она что, действительно собирается жить с ним здесь? В моей квартире? Вот уж нет! Такого уговора с отчимом не было. Завтра же позвоню ему и поговорю. Это же не дело! Ей же доучиваться надо. Родители хоть в курсе, что она творит?”

Заварила чай и с бокалом прошла в свою комнату.

Зря.

Там было круче, чем в захламлённой кухне.

Постель вся растерзана. В воздухе запах мужского пота и секса. А вишенкой на торте, – использованный презерватив на подоконнике.

Едва удержалась на ногах.

Хотелось орать и топать ногами!

Всё во мне кипело от обиды, злости и бессилия. Но я молча развернулась и побрела в кухню.

Горький горячий чай обжигал. Прикрыв глаза, я осторожно глотала его, стараясь ни о чём не думать.

Но из комнаты сестры доносились голоса и музыка. Я никак не могла успокоиться, чувствуя себя маленькой обиженной девочкой, до которой никому нет дела.

Обида и горечь переполняли. Ведь я всегда раньше выслушивала и сочувствовала Светке, когда той было плохо. Почему же она сегодня так обошлась со мной?

Видела ведь, что я никакая. Что вернулась с вещами. Но вместо сочувствия добила своим: “Кто тебя вынесет, с твоим характером?”

Неужели и правда дело во мне? Может быть, я просто не способна оценить себя со стороны? Я что, сухарь и грымза?!

Слёзы сами собой катились из глаз.

В голове крутились обрывки воспоминаний детства. Я всегда вступалась за сестру, когда та ссорилась со сверстниками на улице. К её дню рождения опорожняла копилку и старалась порадовать её теми безделушками, про которые взрослые никогда не думали. И сладеньким баловала. И с собой таскала, когда могла просто с подругами погулять.

Почему же тогда она так?

Допив чай, вернулась в комнату и с отвращением собрала постельное бельё и мусор. Застелив чистое, тщательно вымыла руки и улеглась. Но сон не шёл. Глядя в темноте на плывущие по потолку отблески фар, я старалась переключить мысли с сегодняшних проблем и подумать о будущем. Но шум из комнаты сестры тянул внимание.

Судя по размеренным стукам чем-то об стенку, им было сейчас хорошо.

Зато мне, так хреново, как никогда.

Слёзы катились и катились по щекам, попадая в уши. Там противно хлюпало, когда я сглатывала, но мне лень было шевелиться, чтобы их вытереть.

Чтобы успокоиться, стала думать, что сказать завтра отчиму, чтобы он помог выселить Матвея. Ведь если тот закозлится, то мне само́й придётся искать квартиру. Жить с этой парочкой у меня вряд ли получилось бы.

Но если снимать жильё, то вся моя зарплата будет уходить. А я пока не теряла надежды накопить на учёбу. Мечта стать врачом и лечить детишек, как моя бабушка, – это единственное, что у меня теперь оставалось, и я держалась за неё, как за соломинку.

Уснула я только под утро. Измученная и разбитая с трудом разлепила глаза, когда прозвенел будильник. Надо было собираться на работу, а я чувствовала себя так, словно по мне проехал каток, а потом развернулся и замер в области грудины.

Глава 5. Клиника

Проснулась я с ощущением полной разбитости, но встала, как по тревоге, выполняя привычные действия. Лицо в зеркале не порадовало: красные, опухшие глаза, бледная кожа и растрёпанные рыжие волосы. Привела себя в порядок как могла, но вид оставался жалким. Сегодня предстоял полный рабочий день до восьми вечера, а я чувствовала себя выжатым лимоном.

Приехала на работу вовремя. Частная клиника, где я работала медсестрой, сияла чистотой и спокойствием, контрастируя с моим внутренним состоянием. Поздоровалась с Мариной Евгеньевной, старшей медсестрой, и проскользнула в ординаторскую.

– Ой, Верочка, что с тобой? – окликнула меня та, окинув оценивающим взглядом. – Не выспалась, что ли?

Я коротко кивнула, не желая вдаваться в подробности.

– Артур Гагикович уже на обходе, – продолжила Марина, кокетливо поправляя причёску. – Он спрашивал про тебя.

Я вздохнула. Артур – молодой терапевт, пользовался взаимной популярностью у женской половины коллектива. Ко мне он тоже проявлял интерес, но скорее из упрямства пробить мою крепость.

Зря. Пока у меня был Влад, другие мужчины априори не существовали. А теперь и подавно. Разбивать себе сердце я никому не позволю.

Взяв назначения, отправилась в палату для VIP-пациентов. Сегодня туда поступила новенькая. Мне необходимо было уточнить некоторые неточности, которые заметила в записях её карты.

Угу. Радмила Модестовна Аверина. Дама весьма преклонных лет.

В палату вошла лучезарно улыбаясь, с намерением приободрить старушку. Но всё пошло