Руслан не заводил разговор. Он просто вёл машину – уверенно, мягко, как будто знал, когда нужно говорить, а когда молчание лечит лучше, чем слова.

– Знаешь, – начала я, глядя в боковое зеркало, где отражалась моя уставшая, но чётко очерченная решимость, – я думала, когда туда приеду, меня разорвёт. Прямо в прихожей.

– Тебя не разорвало. Значит, ты крепкий орешек, Ира, – усмехнулся он.

– Скорее, не орешек, а оливка. Горькая, зелёная, и отлично идёт только с мартини.

Мы оба рассмеялись.

– Но знаешь что? – я повернулась к нему. – Я не чувствую себя проигравшей. Я как будто собрала себя обратно, по кусочкам. Только в другом порядке. Без мужа. Без подруги.

Он кивнул на мои слова.

– Иногда нужно дать людям уйти, чтобы освободить место для тех, кто останется, или для тех, кто должен прийти в твою жизнь, даже если ты весь в осколках, – тихо сказал Руслан, не глядя на меня.

– Это ты так тонко про себя? – проговорила осторожно.

– Это я так громко про тебя, – усмехнулся он.

Стало неловко, а потом я спросила:

– А мы разве не в ресторан едем?

– Нет. Я везу тебя обратно.

Уставилась на него в недоумении.

– Это ещё почему? Ты же сказал, что…

Руслан не дал договорить, мягко перебил:

– Я обязательно свожу тебя в свой ресторан. Сначала в один, потом другой и третий и так далее, но не сегодня. Для начала тебе нужно вылечить ангину и ногу. Только так.

– О-о-о… Так это было для понтов, да? Чтобы Регина позеленела от зависти.

– Ну-у-у, вы женщины любите хвастаться успешностью своих мужчин…

Я захлопала глазами и потом поинтересовалась:

– Ты решил, что ты… мой мужчина?

Он пожал плечами и проговорил:

– Время покажет, Ира. Лучше скажи, как твоё горло и вообще самочувствие?

Ага, решил уйти от темы.

Вздохнула и сказала как есть:

– Горло болит, горит, дерёт. Хочется его вырвать к чёрту… Или выпить какой-то бальзам, который смягчит и уберёт эту адскую боль… Да и самочувствие… так себе…

– Сейчас приедем, закутаю тебя в одеяло, накормлю куриным супом, напичкаю лекарствами и засуну для верности ещё и в камин.

– Ух… звучит…

– Страшно?

– Многообещающе, – улыбнулась ему. – Мной ещё никто никогда так тщательно не занимался. Будто я сокровище. Не поверишь, но это приятно.

Руслан тоже мне улыбнулся. А Зайка гавкнула, разрушая магию, которая вот-вот могла родиться между нами.

* * *

Дом встретил нас тишиной, как добрый друг, у которого ты можешь снять обувь, маску сильной женщины – и просто быть, жить. Я зашла первой, опираясь на костыль. Зайка забежала вперёд, устроилась у камина, и засопела.

Руслан появился на пороге, начал заносить мои вещи. Моя прежняя жизнь в картонных коробках, сумках и чемодане. Класс.

– Всё отнести в твою комнату? Или могу оставить в зале, потом разберёшь? – спросил Руслан, будто это мой дом, а не его.

– Не хочу, чтобы мои вещи тебе мешали… Давай их в комнату. И… спасибо тебе.

Он поставил последнюю коробку, выпрямился и на секунду замер.

– Знаешь, Ира… Ты… Я рад, что ты здесь. Не в том смысле, что у тебя травма ноги, ангина и произошло с тобой несчастье, нет. Я просто рад, что ты появилась в моей жизни.

Я молчала. Потому что слова иногда только мешают.

– Можно я тебя обниму? – спросил он вдруг, глядя прямо, честно. Без намёков. Без расчёта.

– Можно. Даже нужно.

Он подошёл ближе, медленно. Его руки легли на мои плечи – сначала осторожно, будто проверяя, не растаю ли или не передумаю. Но я не растаяла. И не передумала. Я вспыхнула. Внутри. И от этого обнимания что-то сдвинулось. Лёд, обида, страх – всё поплыло, просто от человеческого тепла, сочувствия.

Я подняла на него глаза. Он смотрел внимательно. С надеждой, будто мир мог быть очень простым.

– Знаешь, – прошептала я, – если ты меня сейчас поцелуешь, я официально забуду, как зовут моего почти бывшего мужа.

– А если не поцелую?

– Тогда мне придётся напомнить себе, что он всё же существовал.

– Если я заболею, то придётся уже тебе заботиться обо мне, – сказал Руслан мягко и улыбнулся – той редкой, искренней улыбкой, от которой внутри всё сжимается и расправляется одновременно.

– Обязательно позабочусь, – сказала ответственно и серьёзно.

И он поцеловал меня.

Без спешки. Без условий. Просто – по-настоящему.

* * *

Камин трещал уютно. Огненные языки лениво облизывали поленья, распространяя мягкое свечение на всё вокруг.

Я сидела на диване, укрытая пледом, костыль на полу. Зайка свернулась клубком у камина, похрапывая с умиротворённым видом существа, которое знает: сегодня всё будет хорошо.

Руслан принёс две кружки – одну с кофе, другую – с брусничным чаем. Это простое действие было с каким-то почти домашним смыслом.

– За что будем пить? – спросил он, протягивая мне горячую кружку, хотя на её месте должен был быть бокал вина.

– За развод? – приподняла я бровь.

– Слишком банально. За новое начало?

– Да, начало сомнительное у меня… – хмыкнула я. – У меня больше нет мужа, нет подруги. Осталась без дома, без работы… М-да…

Он сел рядом. Не вплотную. Но достаточно близко, чтобы чувствовать его тепло. Не только от тела – от души.

– У тебя теперь есть я. Есть этот дом. Работа? Ты можешь не работать, а можешь заняться любым делом…

Я нахмурилась и удивлённо посмотрела на него.

– Мне не кажется? Ты предлагаешь мне… отношения?

– Не кажется, – подтвердил он.

– Но… почему, Руслан? Да, я испугалась, что останусь одна, – призналась я, глядя на огонь. – Мне страшно быть… вот так, в подвешенном состоянии и никому… ненужной.

– Главное, чтобы та сама себе всегда была нужна, Ира, – его голос был тихим, но будто резал самую суть.

Я замерла. Подумала. И ответила:

– Ты прав. Я нужна себе. Очень сильно нужна.

– Это всегда верный путь – выбирать себя.

Молчание не было тяжёлым. Оно было… правильным. Таким, в котором не нужно играть, не нужно доказывать. Просто быть.

Руслан вздохнул. Лёгкий, тёплый звук. Я повернулась к нему.

– Спасибо. Без тебя… я бы, наверное, сломалась. Скорее всего, я бы умерла.