– Я хотела сделать ей подарок. И вообще, к чему сейчас эти упреки? Немедленно позови Дину!

– Извините, она устала, отдыхает.

Я отключаюсь. Этот разговор выжал меня все силы. Лёгкая музыка лобби-бара привлекает внимание. Я иду к стойке, но сегодняшний длинный день не хочет заканчиваться. На экране мобильника высвечивается ник брата. Разговаривать с ним мне совершенно не хочется, но и оставить без внимания звонок я не могу.

– Чего тебе?

– Комиссия забраковала проект интерьера твоей команды, – говорит Олег, и в его голосе я слышу смешок.

– Ты спятил? – вскрикиваю я в трубку и оглядываюсь: ко мне поворачивается несколько посетителей бара. – Месяц работы коту под хвост!

– Славик, – брат намеренно назвал меня детским прозвищем, – Пора тебе вырасти из детских штанишек и понять, что мир взрослых людей сложный и непредсказуемый. Старайся лучше.

«Твою ж мать!» – ругаюсь про себя, едва сдерживая раздражение.

– Да пошел ты!

Я с силой бросаю телефон на стол и откидываюсь на спинку кресла. У нас с Олегом вечная война. Он с детства ревновал, думая, что любовь родителей и бабушки достается только мне. А когда стал управляющим директором холдинга, и вовсе слетел с катушек. Наверняка это он забраковал проект, комиссия его даже не видела.

Но в одном он прав: мне пора вырасти из детских штанишек и наконец показать зубы.

Я возвращаюсь в номер. Дина спит на кровати, не раздеваясь. И во сне ее лицо кажется по-детски беззащитным и милым. Я осторожно укрываю ее краем одеяла.

Сам ложусь на диван, но сон не идет, голова полна мыслей и воспоминаний.

Дина поворачивается на другой бок, лицом ко мне. Я кладу руку под щеку и смотрю на ее лицо.

Когда же впервые я встретил эту женщину?

Дину я увидел впервые именно в бизнес-центре. Случился даже небольшой конфуз. Я заметил, как она входит в лифт, пробежал через терминал, и крикнул:

– Подождите!

Мне показалось, что она услышала, во всяком случае заметил поднятую руку, тянувшуюся к пульту управления. Я рванул изо всех сил, но перед носом двери закрылись. Я чуть не врезался в них, едва успел отскочить.

«Стерва!» – была первая мысль.

С таким намеренным игнором я встретился впервые. Обычно женщины реагируют на меня иначе. В свой офис я поднялся раздраженный и злой, устроил взбучку сотрудникам, поругался с братом.

А потом заметил ее снова. Она выскочила из того же лифта растрепанная и злая. На впалых щеках играл лихорадочный румянец, из глаз, казалось, сыпались искры. Развязавшийся бант от блузки развивался у нее за спиной, путаясь в распущенных волосах. Несмотря на холодную погоду, она не застегнула куртку и помчалась вперед так, будто за ней гнались волки.

Я выбежал следом за ней. Не знаю, зачем это сделал, но уж очень любопытная была особа. И тут она вскрикнула, согнулась и чуть не упала. Ей явно нужна была помощь. Я бросился к ней, но получил грубый отворот-поворот.

Что ж, никогда не набивался в товарищи насильно. И уже садясь в машину, увидел, как она перебежала дорогу по пешеходному переходу, потом остановилась и, как только загорелся светофор, понеслась обратно к бизнес-центру.

Но я проехал мимо, лишь равнодушно кивнув в окно.

Эта встреча все равно оставила отпечаток в памяти. Каждый раз, входя в здание бизнес-центра, я оглядывался в надежде встретить ту незнакомку. И увидел её снова в совершенно неожиданном месте. Подруга матери Алла Борисовна брала у меня консультации по инвестированию. Она узнала о том, что я интересуюсь живописью, и пригласила меня в свой дом на прием.

– У меня есть парочка очень интересных картин, – уговаривала она, когда я хотел отказаться от визита. – Возможно, именно то, что вам понравится.

Вот так я попал на прием к Дине и её мужу. Весь вечер смотрел только на неё. Она оказалась очень милой в домашнем костюме с распущенными волосами. Минимум косметики на лице только подчёркивал природную красоту. Да она ей и не нужна была. Нежный румянец окрашивал щеки, блеск глаз, казалось, проникал до глубин моего сердца.

Я видел реакцию Дины на себя, и она мне не понравилась. Во взгляде красавицы сквозило презрение, и я постарался разрушить это первое впечатление. Но хозяйка дома была непреступной снежной королевой в отношении меня, зато живо реагировала на заигрывание мужа с Маргаритой.

Дину задевало и унижало внимание Глеба к сотруднице, которая к тому же пришла с кавалером. А Гвоздев попытался ухаживать за Диной. Так и образовался четырёхугольник взаимной неприязни и симпатии.

Лишь Алла Борисовна ничего не замечала. Она ворковала с Игорем Гвоздевым, строила глазки мне и вообще вела себя так, будто это она виновница торжества, а Дина у неё на посылках.

Эти воспоминания крутятся в голове, как крылья мельницы. Раз за разом всплывают одни и те же картинки, пока полностью не погружаюсь в сон. Просыпаюсь от щелчка. Сначала даже понять не могу, что случилось. С трудом открываю глаза: кровать заправлена, Дины в номере нет.

Разочарование волной поднимается в груди. Я бросаюсь к двери, и опять вижу ее спину.

– Дина, подождите!

Я несусь к лифту, но она отрицательно качает головой и нажимает на кнопку. Двери кабины съезжаются.

Плетусь обратно. Не знаю, что чувствую. Разочарование меняется на презрительное равнодушие. Наверняка Дина испугалась своей смелости и решила вернуться домой. Естественно, женщины обычно так и поступают. В моменты стресса принимают неверные решения, а все обдумав, возвращаются к прежней жизни.

Что ж, с трусихами мне не по пути.

Я встряхиваюсь, принимаю душ, проверяю присланные секретарем документы, подписываю их электронной подписью.

Впереди длинный день. После завтрака еду не в офис, а в компанию бабули. Пришло время разобраться с братом. Телефонный звонок застает меня уже в пути.

– Да, слушаю.

– Владислав, – голос Дины вибрирует и дрожит, а мое сердце заходится бешеным стуком. – Вы не забыли о своем обещании?

– О каком? – осторожно спрашиваю ее.

Вчера мы говорили о многих вещах помимо работы.

– Вы назначили мне сегодня встречу в офисе. Я приеду?

Я резко поворачиваю руль. В другой момент отложил бы все дела, кроме разговора с Олегом. Но не сейчас.

В здание бизнес-центра буквально врываюсь и сразу бегу к лифту.

– Владислав, можно вас на минуточку?

Я оборачиваюсь: ко мне широко шагает муж Дианы. На его каменном лице ни один мускул не шевелится, невозможно понять, с какой целью он остановил меня.

Но жду, прикидываю в уме, что отвечу ему на упреки. Глеб подходит и, не говоря ни слова,