– Я тебя услышал, – кивает спокойно головой, так и не вытаскивая свои руки из карманов брюк.

– И? Каков твой ответ? – спрашиваю его нетерпеливо.

– Я не дурак и не самоубийца… – начинает Дамир.

– Правильное решение…

– Но, – перебивает меня, – и не предатель! Я не выберу ни чью сторону. Вы оба мои друзья. Лезть в замес не стану. Но не жди от меня помощи, точно так же как и предательства. То же самое я скажу и Жданову.

– Не скажу, что меня радует твоё решение. Но оно вполне меня устраивает, – я тоже киваю в ответ, принимая его позицию. Наверное, это самое верное в этой ситуации для него. Именно за такие мудрые и справедливые решения я его и зауважал в своё время. Допустил его в свой узкий круг людей, которым я доверяю и с кем общаюсь вне работы.

Набираю номер помощника. Плевать, что час ночи, я ему такие бабки плачу, что можно и потерпеть мои звонки в такое время. Перечисляю ему всё то, что минутой ранее говорил Дамиру. Тот, конечно, в шоке, но старается не задавать лишних вопросов. Сбрасываю звонок и встречаюсь с задумчивым взглядом друга.

– Что? – хмурясь спрашиваю.

– Что будет с Катей? Её тоже заберёшь?

Хочу ответить, что этой стерве больше нет места в моей жизни, но, вспоминая её образ, запах и испуганные глаза, понимаю, что не смогу отказаться от неё. Но и после того, что она сделала, между нами никогда и ничего не будет так, как раньше. Она испачкалась, как и я. Её поступок хуже, чем моя измена.

– Она не имела права скрывать от меня детей несмотря ни на что.

– Согласен.

Мы снова замолчали, я и правда не знал, что ответить на его вопрос. Прошел к креслу и опустился в него, устало протирая лицо.

– У нас с ней больше ничего не может быть. Она меня не смогла простить, но отомстила так, что мне тяжело отныне дышать и жить со знанием того, что она сделала. Я тоже не смогу простить её, – нервный смех прорывается, я поднимаю глаза на друга. – Кажется, мы с ней квиты.

Глава 16.

Последние двое суток просто выжали из меня все соки. Я не справляюсь, ничего не получается. Глеб прёт напролом. Его адвокаты штурмом берут мой телефон вот уже которые сутки. Он не даёт мне время подумать, прийти в себя и элементарно вздохнуть. Мои же адвокаты в один голос твердят, что придётся уступить и пытаться договариваться полюбовно с Воронцовым. Всё очень плохо. Настолько плохо, что вокруг многоэтажки, где я живу, появились черные джипы, и я не могу сделать и шага из дома без контроля, постоянно нахожусь под цепким присмотром бывшего мужа.

Трясущимися руками вытираю слёзы. Выгляжу, конечно, не очень: синяки под глазами, лицо бледное и заметно осунувшееся. Я за последние сутки спала максимум пару часов. Дети как будто сговорились с бывшим мужем, капризничают сильно. Марина с ними не справляется, у неё давление подскочило, пришлось отпустить. И вот теперь они на пару с отцом разрывают меня на куски.

– Мама, я хоцу на качели! – теребит меня Ариша.

– Я первый буду качаца! – вторит ей Сережа.

Дети устроили мне просто ад на земле. То на улицу они хотят, то прыгать на батуте, то купаться, то от еды отказываются. Они всё время спорят, толкаются, обижаются, плачут. Не успеваю одного успокоить, как другая начинает белугой выть. Соседи приходили ругаться уже. У меня просто скоро истерика будет, я сама сяду и разревусь в три ручья.

Телефон загорается. Снова его адвокаты.

– Добрый вечер, Екатерина Валерьевна. Господин Воронцов хочет знать Ваше решение.

Выдыхаю, закрыв веки.

«Катя, так больше нельзя. Соберись, у тебя нет больше времени тянуть. Ты так долго не протянешь, тебе просто не дадут этого сделать…» – внутренний голос пытается договориться с разумом. Уговаривает отступить перед надвигающейся угрозой вместо того, чтобы идти ей навстречу, и я сдаюсь.

– Я… я хочу поговорить с ним. Вы можете передать ему о моей просьбе?

– Минуточку, – слышу, как он передаёт мои слова, значит, Глеб там рядом. Контролирует всё лично. Глупо было мучиться эти двое суток, сделала хуже только себе. Он никогда не отступит, а мне ему не противостоять. Остаётся только одно – договариваться полюбовно. – Господин Воронцов согласен с Вами встретиться, – в трубке вновь раздается голос адвоката. – Подъезжайте к ресторану господина Воронцова к восьми, адрес вышлю Вам в смс.

– Нет. Подождите! Я не могу, сегодня мне не с кем оставить детей, наша няня заболела. Дайте мне пару дней, уверена, Марине станет лучше, и я смогу приехать, куда скажет Глеб, – Ася кричит как резанная в этот момент, я с испугом разворачиваюсь к детям и вижу, что ничего страшного не случилось, просто Серёжа разукрасил чёрным фломастером куклу дочки. Выдыхаю и, придерживая телефон плечом, пытаюсь их разнять. – Господи, вы с ума сегодня меня решили свести! Ася, не плачь, я сейчас всё исправлю. Серёжа, марш отсюда. Садись на диван и не двигайся, пока я не разрешу!

Адвокат Воронцова всё слышит, и, кажется, Глеб тоже, потому что вместо адвоката Воронцов сам говорит в трубку:

– Буду у тебя через час!

Господи, мне пошли навстречу. Радоваться или рыдать – даже не знаю… Просто сажусь на пол рядом с двумя неконтролируемыми детьми и, не в силах что-либо ещё делать, наблюдаю, как они теперь воюют за куклу-мишку в медицинской форме из мультика «Маша и Медведь».

Час пролетел незаметно, а у меня с детьми ничего не изменилось. Орём и плачем. Дерёмся и жалуемся маме. Всё, что я успела сделать, это умыться и приготовить кровати деткам. Поставила им мультик в надежде, что они купятся и отвлекутся, но, чтобы до этого дойти, нам ещё нужно искупаться. Плевать на Воронцова, у меня сейчас проблема хуже, чем предстоящий разговор с ним.

Набираю воду в ванной, заранее настроив температуру. Закидываю туда их любимые игрушки, после раздеваю их по очереди и сажаю в воду. В этот момент раздаётся звонок в дверь.

– Ася, Серёжа, умоляю, посидите минуту без драк и истерик, я сейчас же вернусь.

Малыши смеются, хлопают ладошками в воду. От брызг моя футболка становится мокрой, на полу уже лужа, и, естественно, меня никто не слышит.

Бросив последний