И он не собирался останавливаться.

— Ты планируешь это делать, пока я не соглашусь? — Я едва мог говорить, моя грудь вздымалась, когда я пытался дышать.

— Может быть.

Merda ( Дерьмо). Отчаянно нуждаясь в трении, мои бедра начали покачиваться в такт его языку. Почему я так хотел отказаться от этого? A Отпуск с ним в Новой Зеландии сейчас звучал потрясающе. — Да, отлично. В декабре. Отпуск.

Выпрямившись, Николай не терял времени, надев презерватив и смазав нас обоих смазкой. Затем он был там, медленно вдвигаясь в меня и давая мне время привыкнуть. Он работал размеренно, поглаживая руками мою спину и бедра, лаская меня.

— Вот и все. Прими мой член внутрь себя, solnyshko. Черт, ты такой горячий и тугой.

Я наклонил бедра, чтобы взять его больше, и теперь настала его очередь ахнуть. Он замер совершенно неподвижно.

— Стой. Я пытаюсь не сделать тебе больно. Я был груб с тобой прошлой ночью.

Мне нравилось, что он заботился обо мне сейчас. Но я собирался заплакать, если он не начнет трахать меня в ближайшее время.

— Пожалуйста, mon grand (большой парень). Ты мне нужен. Я умираю от этого.

С рычанием его бедра резко двинулись вперед, и внезапно он оказался полностью внутри. Русское ругательство сорвалось с его губ, в то время как я застонал в матрас. Удовольствие было неописуемым. Крошечные толчки, которые разошлись по всем моим конечностям, и мое зрение на самом деле дрогнуло на краткую секунду.

Затем он начал толкаться, оседлав меня, и каждый раз он ударял по моей простате. Волны тепла прокатились по мне, и в сочетании с тем, как мой член терся о подушку, это не собиралось долго ждать, прежде чем я кончу.

Внезапно Ник отстранился. Я моргнул в замешательстве, оглядываясь через плечо, но он просто похлопал меня по бедру.

— Перевернись.

— О, миссионерская поза, — поддразнил я, переворачиваясь на спину. — Кто-то чувствует себя традиционалистом.

— Кто-то чувствует, что хочет увидеть твое лицо, когда ты кончишь.

Я прикусил губу, беспомощный против этой его очаровательной стороны. У этого человека были ножи и черепа, вытатуированные на его теле, но нежное сердце. Мне нравилась эта двойственность, нравилось, что он не вписывался в аккуратную коробку. Он был дико красив, как старый дизайн Alexander McQueen. Только с меньшим панком и большим Saville Row.

Николай поднял мои ноги и положил их на свои массивные плечи. Затем он вернулся внутрь, давая мне этот великолепный член. Мой рот открылся, а веки закрылись, и я сопротивлялся желанию погладить себя.

— Ты не позволишь никому другому трахать себя, пока мы не вместе, — сказал он, его толчки были слишком поверхностными, чтобы попасть туда, куда мне было нужно. — Ты меня слышишь?

Он был серьезен? Или это были просто сексуальные разговоры пещерного человека, пока мы трахались?

— Ma dai (Ну давай же). Ты ожидаешь, что... я буду хранить целомудрие... пока мы снова не увидимся?

— Da.

О, русский. Так горячо. Я застонал, давление в паху почти непреодолимо. Это поддразнивание было слишком сильным. Кажется, я покачал головой, но кто мог сказать? — Я не обходился так долго без секса... с двенадцати лет.

— Ты сделаешь это для меня.

Да, я бы... Боже, я бы сделал все для этого человека. Никогда я не чувствовал такой связи ни с кем другим, ни в постели, ни вне ее. Как будто мы знали друг друга месяцы или годы. Десятилетия. Элементарная связь, которая проникала в кости.

Говоря о глубине, он теперь возобновил длинные толчки, которые каждый раз стимулировали мою простату. Моя кожа стала сверхчувствительной, как будто я мог чувствовать волоски на поверхности. Кончики пальцев ног и рук. Мои соски. Я выгнул спину, обезумев от желания.

— Мы оба пройдем тестирование, — продолжил он, как будто мое согласие было предрешено. — А потом я тебя жестко трахну. Моим рождественским подарком будет смотреть, как моя сперма вытекает из твоей дырочки.

Это было слишком. На следующем толчке я стрелял везде, струи покрывали мой живот и грудь. Некоторые даже ударил по подбородку. Это был поток, просто волна за волной блаженного давления. Николай продолжал, его ритм не останавливался, и мой оргазм продолжался и продолжался, пока я почти не потерял сознание.

Когда я сел на кровать, он отпустил мои ноги. Наклонившись, он провел языком по сперме, скопившейся на моей шее.

— Ты мой, luchik.

Мое сердце перевернулось. Я сильно падал, тонула в чувствах к этому мужчине. Он как будто видел мой мозг, все мои неуверенности и недостатки, и противостоял им своей цепкой уверенностью. Он заставил меня почувствовать себя почитаемым и обожаемым, но ценимым как личность. Как будто он хотел услышать мои мысли и узнать обо мне все. Как будто я значил для него больше, чем просто секс.

Прошло много времени с тех пор, как это произошло.

— Твой, — прошептал я, не в силах остановиться.

Темное удовлетворение кружилось в его голубых глазах, его улыбка была собственнической, когда он смотрел на меня сверху вниз. Затем он жестко оседлал меня, преследуя свой оргазм.

— Смотри, как я кончаю для тебя, детка.

Как будто я могу отвести взгляд.

Не отрывая от нас взгляда, он издал рев. Его мускулы дрожали и тряслись, и я чувствовал, как он пульсирует внутри меня через латекс. — Blyad’! — процедил он сквозь сжатые зубы. Татуировка креста на его шее затрепетала, как и звезда на плече.

Он был самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел.

Внезапно эти символы на его теле сдвинулись в моем мозгу — и вдохновение пришло. Идеи пришли ко мне мгновенно, настолько ясно, что я мог видеть каждую деталь, каждый дизайн для коллекции следующего года.

Красиво и уродливо.

Задыхаясь, он согнулся, затем медленно отстранился. Пот катился по его вискам, и мне захотелось облизать этого великолепного зверя с головы до ног. Привязанность и счастье смешались в центре моей груди, стягивая ее.

Я мог бы его полюбить.

Все еще не сняв презерватив, он встал и протянул руку.

— Вставай. Я собираюсь искупать тебя в душе. Потом мы