Машина, приятно шурша колесами по снегу, въехала во двор знакомой девятиэтажки, и я сразу заметила свет в кухонном окне. Значит, хозяйка дома. Странно, что она не сообщила о своём приезде. Чтобы опять не попасть в глупую ситуацию, я вышла из такси и набрала номер подруги.

— Ты дома одна? — спросила я, едва услышала знакомый голос.

— Да, одна, — как-то невесело ответила Алина.

— Тогда я сейчас к тебе зайду.

— Заходи, — также бесцветно произнесла подруга.

Я торопливо стала подниматься по ступенькам. Появившееся еще в такси чувство непонятной тревоги заставляло меня бежать всё быстрее. И только добравшись до нужного этажа, я позволила себе остановиться и немного отдышаться.

Меня встретила приоткрытая дверь квартиры и звенящая тишина.

— Алинка, — позвала я, — ты здесь?

Ответа не было. Я заперла замок и, раздевшись, отправилась на поиски подруги. Сначала заглянула на кухню, где горел свет — никого. В гостиной — темно и пусто. Холодок пробежался по спине, и сердце учащенно забилось в плохом предчувствии. Я бросилась в спальню. Маленькую комнатку освещал только свет фонарей из окна. На кровати, свернувшись клубочком, беззвучно вздрагивала Алина. Она плакала так горько, что у меня в груди всё сжималось от боли. На полу в беспорядке валялись пачки таблеток.

— Алинка! — бросилась я к кровати. — Алиночка! Что случилось?!

— Мне не хочется жить, — сквозь душащие её слёзы ответила Алина.

— С ума сошла?! Что из этого ты выпила?! — закричала я, с ужасом глядя на разбросные лекарства.

Я потянула подругу за плечи, заставляя повернуться ко мне лицом.

— Ничего я не глотала, — огрызнулась подруга. — Оставь меня! Иди лучше к своему Градову!

— Я сейчас заварю чай, и мы с тобой поговорим, — пропуская её колкость мимо ушей, сказала я и отправилась на кухню.

Пока закипал чайник, я позвонила родителям и предупредила, что ночевать я останусь здесь. Мама не слишком охотно отпустила меня, заметив, что я стала часто проводить ночи вне дома. Пришлось напомнить, что я уже большая девочка, и воспитывать меня поздно. Сашке решила ничего пока не говорить, просто написала сообщение, что у меня всё хорошо, и я его люблю.

Когда я с двумя чашками крепкого сладкого чая вернулась к Алинке, она уже не плакала, а сидела на кровати, прижав колени в груди. Глаза были открыты, но взгляд казался стеклянным, невидящим. Такой видеть её было страшно.

— Пожалуй, хорошо, что ты пришла, — не своим хриплым голосом проговорила Алина. — Мне так плохо сейчас.

— Зачем ты достала лекарства? — задала я главный вопрос.

— Прости меня, Ритка! Я хотела умереть, но поняла, что не смогу этого сделать.

Я поставила чашки на тумбочку у кровати и включила бра на стене. Подруга выглядела, мягко говоря, не очень. Всегда уложенные рыжие кудри спутались и напоминали своим видом мочалку. Глаза покраснели, а губы всё ещё дрожали.

— Вот держи, — сказала я, протягивая чашку. — Немного успокоишься, и тебе станет лучше.

— Спасибо, — тихо ответила она и стала пить чай небольшими глотками.

Я не торопила её с рассказом. У нас впереди была целая ночь.

— Это всё Дима, — проговорила через некоторое время Алина.

— Я могла бы и сама догадаться. Мне он не понравился во время нашего знакомства.

— Почему ты мне об этом не сказала?! — с укором произнесла подруга.

— А что бы это изменило? — парировала я. — В своё время я не верила рассказам о Сашке, также и ты не приняла бы во внимание мои симпатии или антипатии в отношении Димы.

— Да, пожалуй, — сказала Алина и замолчала.

— Так что у вас произошло? — решила я подтолкнуть подругу к дальнейшему рассказу.

— Ритка! Он женат, понимаешь, женат! — воскликнула она, и слёзы вновь потекли по её щекам.

— Может, не стоит из-за этого так убиваться?! Я понимаю, что тебе больно и обидно, но глотать таблетки — это не выход. Тебе же 20, а не 40. Встретишь ты ещё достойного парня. Найдём для тебя лучше и моложе. Согласись, он был староват для тебя?

Алина заплакала ещё громче.

— У меня ребенок будет от Димы! — выпалила подруга, когда смогла немного успокоиться.

Я сидела с широко открытыми глазами, и всё, что могла делать — это беззвучно открывать и закрывать рот.

— Мы поехали отдыхать с ним за город на несколько дней, — стала рассказывать подруга. — Я так радовалась, что буду с ним постоянно. Знаешь, как это бывает, мечтаешь, что будешь засыпать с ним вместе, просыпаться?

— Догадываюсь, — отмерла я.

— Вот я и мечтала. Жила в своём розовом мире и не замечала очевидных фактов. Мне бы задуматься: почему он приходит ко мне во время обеда, только иногда вечером после работы, ненадолго? Почему мы не ходим вместе в кино, театр или кафе, как все нормальные люди? Почему он не говорит мне о своих чувствах?!

— Ты просто впервые так сильно влюбилась. А любовь, как известно, слепа.

— Я ругала тебя за глупость, а сама оказалась ничуть не умнее.

— Не вини себя. Это Дима — скотина! Воспользовался твоей наивностью и доверчивостью. Неужели он не знал, к чему могут привести подобные отношения?!

— Я тоже должна была хоть немного подумать головой! Поверить не могу, что всё это происходит со мной.

Алина встала с кровати и начала метаться по комнате как тигр в клетке.

— Дура! Дура! Дура! — твердила она.

— Успокойся. Тебе надо отвлечься.

— Ритка! О чём ты говоришь?! У меня живот скоро расти начнёт! Что я родителям скажу?!

— А Дима-то знает?

— Да. Обрадовала его вчера. До поездки специально ничего не говорила, сюрприз хотела сделать…

— И как он отреагировал?

— Как? Сообщил, что восемь лет как женат, даже паспорт со штампом показал для достоверности. Предложил денег на аборт.

— Даже не знаю, что сказать. Сволочь он последняя!

— Может, и так. Только ребёнка я решила оставить. Я ведь так обрадовалась, когда сама узнала.

— Одна будешь растить?! — изумилась я.

— А что? Не я первая, не я — последняя. Надеюсь, родители меня поймут и помогут.

Мы проговорили до поздней ночи. Алинка рассказывала о Диме и снова плакала. Я по возможности её утешала. К сожалению, в данной ситуации другой помощи ей оказать я не могла. Всё, что было в моих силах, — это слушать и просто быть рядом.

Утром пробуждение было не самым приятным: тело затекло от неудобной позы, голова болела от